Демонизация геев: в Минске милиция жалуется, что ЛГБТ портят раскрываемость

В Минске милиция вызвала двух ЛГБТ-активисток на профилактическую беседу, чтоб обвинить гомосексуалов в косвенных связях с порнографией в сети. Откуда у милиции такие догадки и чем геи «мешают» защитникам правопорядка? В странной истории разбирался корреспондент GayPress.

GayPress, Екатерина Покаместова

Наркоконтроль ведет профилактические беседы с ЛГБТ

30 января 2014 г. ЛГБТ-активисток проекта «ГейБеларусь» Екатерину Борсук и Анастасию Долюшку вызвали в Управление по наркоконтролю и противодействию торговле людьми по «одному из дел» в Минске. Девушкам взялась помочь Наталья Маньковская — правозащитница, представитель Белорусского Хельсинского комитета — которая выступала их законным представителем при встрече с сотрудниками управления. Наталья Маньковская и сообщила о происшествии в редакцию Gay Press.

На месте выяснилось, что дела, по которому активистки якобы проходят свидетелями, не существует. В этом признались оперуполномоченный Павел Грамузов и замначальника 2-го отдела Управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД полковник милиции Владимир Емельянов, которые и вызвали активисток в управление. Поводом для встречи стала профилактическая беседа о том, как геи мешают милиции раскрывать преступления.

Управление по наркоконтролю заинтересовала деятельность Екатерины Борсук и Анастасии Долюшки по защите прав ЛГБТ-сообщества. Сотрудники показали распечатки с программой минского гей-прайда, проходившего в декабре 2013 года, где активистки были контактными лицами. Правозащитница Наталья Маньковская рассказывает, о чем П. Грамузов и В. Емельянов хотели поговорить с девушками:

— Сотрудники управления задавали некорректные вопросы типа: «А зачем вам это нужно?» И оказывали давление, настаивая, что подобных акций проводить не стоит, незачем заниматься пропагандой гомосексуальных отношений, выносить информацию на публику, иначе могут возникнуть серьезные проблемы. 

А именно: милиционеры напомнили об ответственности за деятельность от лица незарегистрированной организации, ссылаясь на ст.193-1 УК РБ. Максимальное наказание по этой статье — лишение свободы до 2 лет.

 — Они предупреждали, что будут всячески противодействовать активности ЛГБТ-движения, так как, по мнению милиции, эта деятельность каким-то образом увеличивает распространение порнографии в сети, — говорит Наталья Маньковская.

Так, один из сотрудников заявил, будто 50% гомосексуалов, состоящих в соцсетях в ЛГБТ-группах, размещают на своих страницах порнографию. На вопрос, на чем основывается его мнение, милиционер ответил, что просто уверен в этом.

Беседа с Екатериной Борсук и Анастасией Долюшкой длилась около полутора часов. Протоколов по факту данного вида работы не велось.

Почему для милиции «гей» — равно «преступник»

Наталья Маньковская дает юридическую оценку ситуации:

— Никаких правовых оснований для вызова девушек в Управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми не было. Действия сотрудников можно оценить как факт запугивания, в связи с тем, что организацию минского гей-прайда они рассматривали как действия от имени незарегистрированной организации, за которую предусмотрена уголовная ответственность. Это должно расцениваться как репрессии в сторону ЛГБТ-активистов.

В этой истории не последнюю роль играет факт, что в 2013 году белорусские милиционеры начали сотрудничать с британскими коллегами, чтоб перенять опыт по борьбе с детской порнографией. В этой связи качество их работы значительно улучшилось, но достичь еще больших результатов им не удается. И, как показывает случившаяся беседа, проблемы с раскрываемостью подобного рода преступлений милиция связывают с деятельностью ЛГБТ-активистов.

— Интересно, что со стороны европейских коллег, ООН и других структур слышится много хвалебных слов в адрес нашей криминальной милиции, которая борется с наркотрафиком и порнографией в сети, но никак не оценивается их деятельность относительно репрессий в адрес гражданского общества, в частности ЛГБТ-активистов, — рассуждает Наталья Маньковская.

Правозащитница сетует, что наша милиция не стремится брать хорошее от европейских коллег. Ведь это нонсенс, если кого-нибудь из европейских ЛГБТ-активистов вызвали бы в британскую, к примеру, полицию на подобную беседу.

За 2013 год в Беларуси выявлено 127 преступлений в сфере изготовления и распространения детской порнографии. Официально не существует статистики, каков среди них процент преступлений, совершаемых гомосексуалами. Кроме того, нет информации о том, что ЛГБТ-активисты намеренно препятствовали Управлению по наркоконтролю и противодействию торговле людьми в раскрытии уголовных дел.

Однако милиция считает белорусских гомосексуалов потенциальными преступниками. И информацию о единицах тех гомосексуалов, которые действительно попались им как преступники, экстраполитрует на все ЛГБТ-сообщество. В то же время такой тенденции в отношении гетеросексуальных групп не наблюдается.

— Здесь есть риск того, что милиция будет уделять больше внимания и искать преступников среди ЛГБТ-групп, не занимаясь должным образом всеми остальными, — резюмирует правозащитница Наталья Маньковская.

Комментарий GayPress: это системная ошибка

В криминалистике не существует понятия «преступное поведение, обусловленное гомосексуальностью», есть понятие «преступное поведение, обусловленное психическими аномалиями». По всей видимости, в своих утверждениях, что все гомосексуалы потенциальные преступники, представители закона руководствуются еще советским стереотипом о существовании психического отклонения, именовавшегося гомосексуализм.

Мы склонны считать, что также на современные умозаключения белорусской милиции влияет опять же советский законодательный опыт. Когда в прошлом гомосексуализм являлся причиной криминального преследования граждан. Напомним, закон, криминализовавший гомосексуальные отношения, в Беларуси был отменен в 1994 году. А в 1970-х гомосексуализм перестали считать болезнью все прогрессивные страны мира.

Когда представители государственных органов демонизируют геев — это не что иное как исторический атавизм. И не системная ли это ошибка: если, пользуясь современными средствами связи, достижениями науки и техники, госслужащие живут в настоящем, при этом умом пребывая в прошлом?