История первого белоруса, сменившего на родине пол: в Беларуси операции по смене пола делают четверть века
Транссексуалу, чтоб сменить двойную жизнь на нормальную, мало провести операцию по смене пола. Как преодолеть непонимание близких, завести отношения и решить вопрос с потомством? Перед человеком встает множество нестандартных проблем. Как сложилась жизнь белорусского транссексуала, который одним из первых в стране сменил пол?
«Пустое существование — ни семьи, ни детей, никаких отношений…» — примерно так отзывались о своей жизни белорусские транссексуалы еще четверть века назад. Согласно статистике, процент суицидов среди людей с проблемами половой идентичности был примерно в сто раз выше, чем у остальных. Однако с 1992 года ситуация пусть медленно, но начала меняться. Тогда впервые у нас была проведена операция по смене пола — за свое право носить мужское имя и жить сообразно мужским представлениям успешно боролась молодая женщина. Спустя всего год после того как врачи превратили ее в привлекательного парня, она… то есть уже он благополучно женился. А ее (его) примеру уже последовали более ста белорусов.
С точки зрения юридических тонкостей, Александру всего лишь потребовалось добавить в паспорт по одной букве «а» в конце своих имени и фамилии. Зато с проведением долгожданной операции все оказалось далеко не так просто. Пришлось выдержать семейные скандалы (родители 23-летнего парня еще не скоро пришли в себя и сумели заново начать общаться с теперь уже дочерью), тяжелое объяснение с подругой детства, которая явно имела определенные виды на бывшего одноклассника. Истерику родной сестры, поначалу даже отрекшейся от брата, утомительные объяснения с другими родственниками. А еще — долгие месяцы походов по врачам, беседы с психологами, прохождение специальной комиссии. Ну и, разумеется, тяжелейший период реабилитации, за время которого сплотившаяся семья помогала Саше решать все вопросы с жильем и трудоустройством. Оставаться жить там, где прошло ЕГО детство и где ЕГО знал весь двор, ОНА по понятным причинам не могла.
— Вспоминая сейчас все, через что мне пришлось пройти, все равно продолжаю считать: самое страшное было — пережить реакцию близких, — рассказывает красивая молодая женщина с натренированным бодибилдингом телом, ярким маникюром и идеальным макияжем.
Зная всю ее подноготную, невольно всматриваюсь в незаметные другим детали. Чуть более грубоватые, чем обычно бывают у женщин, черты лица (впрочем, Саша внешне очень напоминает турецкую актрису Беррак Тюзюнатач, сыгравшую Михринису-хатун в сериале «Великолепный век»). Да низкий прокуренный голос (но многие считают такие тембры притягательно чувственными). В остальном — не подкопаешься. Даже грудь своя — регулярный прием гормональных препаратов дает о себе знать.
— Мама, мне кажется, в глубине души была готова к такому повороту событий. Я ведь с младенчества в куклы играла. Дружила только с девочками. Любила наряжаться в платья, таскала мамину косметику и делала себе макияж. Десять лет назад школьники были в достаточной степени современными детьми, чтобы что-то такое почувствовать. Меня в свой круг не принимали. Брезговали общаться…
Ходила к частному психологу, школьного стеснялась. Он-то мне и посоветовал всерьез заняться моей проблемой, только уже на уровне государственной медицины. Я долго не решалась, потому что когда заикнулась об этом отцу, его увезли в больницу с инфарктом. Придя в себя, он кричал в палате: «У меня больше нет сына!» А сына у него никогда, по сути, и не было. Были две дочери. Но я тогда очень испугалась…
Поворот в отношениях с родными у Саши наступил после того как она, точнее сказать, тогда еще он предпринял попытку свести счеты со своей никчемной двойной жизнью. «Больше так не могу», — такую записку 20-летний парень оставил родителям, а сам наглотался снотворного.
«У вашего мальчика даже способ самоубийства чисто женский! — строго сказала в больнице врач, которую пришлось посвятить в подробности причины суицида. — Понимаю, что это нелегко, но надо решиться. Сына можете потерять в любом случае, но есть шанс, что у вас появится еще одна дочь».
На семейном совете было решено почти полностью обрубить связи с городом, где выросло несколько поколений родственников. «Слава богу, бабушки не дожили до такого позора!» — проворчал отец, но, надо отдать ему должное, этот упрек стал последним в адрес Саши. С тех пор родители, перебравшиеся вместе с детьми в Минск, старались морально поддерживать своего горемычного ребенка. Хотя навестить после операции пришли только через несколько недель. Вместо себя посылали «парламентером» старшую сестру, поначалу весьма агрессивно настроенную к затее брата.
До недавнего времени именно для стран СНГ была характерна тенденция, когда представительницы прекрасного пола называли свою гендерную принадлежность ошибкой природы и стремились ее исправить при помощи хирургического вмешательства. Сейчас ситуация постепенно выравнивается. А вот в Западной Европе и США все наоборот — там гораздо большее количество транссексуалов-мужчин.
Продолжение рода
— Ника оттаяла только тогда, когда мы с ней завели ритуал девчачьих посиделок на кухне по вечерам раз в неделю. Чтобы обсудить новости, перемыть косточки знакомым. Поговорить о кавалерах. Буквально через полгода после операции я начала встречаться с мужчиной. Ему было 35, мне — почти 24. Он мечтал о детях. Я была вынуждена рассказать ему, почему не смогу родить. Для него это был шок, он предпочел исчезнуть из моей жизни.
Кстати, я часто общаюсь на интернет-форуме с транссексуалами из России, Украины, Австрии, Великобритании, которые прошли через операцию или только собираются сделать это. Так вот, очень многих волнует вопрос деторождения. Что говорить будущему партнеру? Сегодня медицина не дает нам шанса самостоятельно выносить ребенка. Поэтому как вариант для женщины, решившей стать мужчиной, — заморозить свои яйцеклетки. А для мужчины, ожидающего превращения в женщину, — свою сперму. Но я сознательно отказалась от такого эксперимента. В Западной Европе в этом плане более либеральные взгляды, хотя и там случаются драмы.
У нас же общество гораздо более консервативное. Поэтому большинство таких, как я, сочиняют для своих любимых истории: удалена матка в результате давней аварии. Или взяли пример с Анджелины Джоли и удалили себе яичники, потому что у бабушки и мамы был рак. Все что угодно, только не правда. Я вот решила не врать — и в итоге мой мужчина меня бросил. Сейчас я в поиске и верю, что найдется человек, который полюбит меня такой, какая я есть сейчас, и примет мое прошлое.
Мнение: Жертвы зомбирования
Олег Химко, заведующий отделением сексологии городского клинического психиатрического диспансера:
— В последнее время появилась некая настораживающая специалистов тенденция: к сексологам все чаще стали обращаться подростки с жалобами на несоответствия биологического пола психологическому и социальному. Конечно, среди таких пациентов очень небольшой процент настоящих транссексуалов. В мире вообще на 100 тысяч населения рождается только один транссексуал — это фактически неизменная величина. Так что у большинства таких ребят сексуальные расстройства другого рода.
Незрелая подростковая сексуальность очень подвержена влиянию, особенно если есть какие-то сомнения в направленности своего сексуального влечения. Подростки становятся жертвами своеобразного зомбирования. Они, как под копирку, говорят о своем нарушенном до пяти лет половом самосознании, о том, что чувствуют себя не в своем теле. Многим действительно нужна помощь, направленная на коррекцию психологического и социального состояния, а также на интеграцию с биологической принадлежностью. Однако специалистов в области детской и подростковой сексологии, к сожалению, в нашей стране нет.
За последние 12 лет 64 белоруса получили разрешение специальной медицинской комиссии на изменение пола. Из них 46 женщин пожелали стать мужчинами и только 18 представителей сильного пола решили посредством операции превратиться в женщин. Сегодня операции по изменению половой принадлежности разрешены законодательством с 18 лет, однако сексологи выступают за изменение возрастной планки в сторону увеличения: по мнению специалистов, полная психосексуальная зрелость наступает у человека примерно в 23–25 лет. Именно поэтому юным пациентам рекомендуют не торопиться с кардинальными изменениями в жизни.
