Mediakritika о трагедии в Орландо и языке ненависти в СМИ
Если можешь не писать – не пиши, если не можешь – пиши обязательно. Сегодня совет «можешь не писать» по-прежнему актуален.
На днях за океаном разразилась трагедия: в популярном гей-клубе террорист убил 50 человек, еще полсотни – ранил. Социальные сети (по крайней мере, белорусская их часть) отреагировали на это событие по-разному. Кто-то – сочувствующе, кто-то – негодующе, кто-то – назидательно. Последние напирали на то, что убитые люди были представителями сексуальных меньшинств, которые «сами провоцируют» представителей традиционных и глубоко религиозных социальных групп. Мол, сидели бы тихо по домам, а не вечеринки устраивали, глядишь, были бы сегодня живы.
Для многих события в Орландо стали поводом для продолжения жаркой дискуссии в связи с интервью руководителя белорусских христианских демократов Павла Северинца «Радио Свобода».
В нем, Северинец, в частности, заявил: «Вельмі шкада тых людзей, якія хварэюць на гомасэксуалізм, якія займаюцца фэмінізмам. На мой погляд, гэта няшчасныя людзі. Проста няшчасныя. Іх трэба шкадаваць і дапамагаць чым можна, каб яны сталі на шлях здаровага розуму»,
Высказывание, мягко говоря, неоднозначное, ни с точки зрения христианской морали, ни с точки зрения светской этики.
По сути, Павел Северинец прибег к классическому языку ненависти, пусть и припудренному псевдо-религиозным человеколюбием. Не удивительно, что эти слова политика вызвали такой отклик в социальных сетях. При чем, в большинстве случаев, содержащих все тот же язык ненависти, пусть и разной степени жесткости.
«Христианство головного мозга», — ставили диагноз одни. «Ясно, что этих надо лечить»,— соглашались с политиком другие. Обе стороны цитировали Библию, ссылались на авторитетных людей и искренне не понимали, как можно быть «на другой стороне». В потоке слов и мыслей были и скрытые угрозы, и явная брезгливость по отношению к «другим». Собственно говоря, если кто-то еще не разобрался, это и есть язык ненависти, про который в последнее время так много говорят.
Нет, он совсем не обязательно содержит крепкие слова и жесткие выражения, а вполне себе может быть язвительно-снисходительным. Да, он всегда о том, что другие – хуже, ниже, глупее и заслуживают нашего всеобщего порицания и презрения.
Почему в последнее время его так много в социальных сетях? Одно из близких к правде объяснений, на мой взгляд, дал Александр Куллинкович:
«Может, потому, что мы привыкли молчать, не выражать своих эмоций. Пиво пить на скамеечках н0льзя, аплодировать нельзя, на митинг выходить нельзя… И это я даже не о политике сейчас говорю. Очень многое стало нельзя и очень многое стало лень. И вот в человеке все это накапливается, а потом выплескивается в интернете».
И если кто-то один может сдержать в себе души «ужасные» порывы, то для других — жизненно важно доказать свою правоту, персональную «идеальную» точку зрения. Поставить диагноз, обвинить оппонента в ненормальности.
Хорошо, если все это может остаться в невидимой глазу паутине, но ведь особенность языка ненависти как раз в том, что рано или поздно он выльется в конкретные действия, выйдет за свои вербальные границы. Даст право кому-то взять в руки оружие, либо «волшебные таблетки» и начать лечить мир согласно собственным представлениям о правильности.
Хорошо эту мысль сформулировал в своем аккаунте в Facebook правозащитник Андрей Стрижак: «…когда мы говорим о «болезнях» или «ненормальности» кого-то, то мы даем повод людям думать о том, что можно применять разные методы «лечения». Киселев, к примеру, предлагает сжигать сердца геев, а вот Дмитрий Лукашевич выбрал метод кулака. Достаточно эффективный метод, нет человека — нет проблемы».
Напомним, Лукашевич в мае 2014 года до полусмерти избил на выходе с закрытой гей-вечеринки Михаила Пищевского. Молодой человек около года провел в коме, после чего скончался.
Суд признал Дмитрия Лукашевича виновным в злостном хулиганстве и причинении тяжкого или менее тяжкого телесного повреждения по неосторожности. И осудил на 2 года 8 месяцев колонии. Спустя 11 месяцев Лукашевич оказался на свободе. Впрочем, недавно уголовное дело в отношение Лукашевича было возобновлено. На сей раз по статье «причинение смерти по неосторожности». Чем закончится персональная история Лукашевича, пока не известно. А вот жизнь Пищевского, равно как и жизни 49 человек в Орландо, уже никогда не продолжатся. Ни больничной койкой, ни, тем более, вечеринками, СМС-ками родным, и прочими обычными вещами, которые не отличат «нас» от «них».
Начитался ли орландский террорист форумов, или обучался в спецлагере ИГИЛ, для погибших, для чудом выживших, для их родных и близких, по большому счету, значения не имеет. Для них сегодня ясно одно: ненависть порождает ненависть, жесткость порождает жестокость, а страх порождает страх.
Можно ли обернуть этот процесс вспять? Вопрос со множеством неизвестных. Вот Еврокомиссия, к примеру, решила договориться с Facebook, Twitter, YouTube і Microsoft о том, чтобы компании отслеживали распространение языка ненависти в интернете и в течение 24 часов удаляли его. На первый взгляд, хорошая идея. Про санитарию и гигиену. Но вопросов в связи с этой инициативой пока рождается больше, чем ответов на них. Например, кто и как будет отслеживать язык ненависти, фильтровать острые полемичные высказывания от явной провокации, жестокости и откровенного наезда на собеседника? Как пользователи поймут, какой именно «хэйтспич» под запретом? Какую ответственность будут нести злостные «хэйтспичеры»? И будут ли? И, в конце концов, принесет ли эта чистка желаемые результаты, либо приведет к ужесточению цензуры и ограничению свободы слова?
Кстати, о последней.
Ею «хэйтспичеры» оправдывают едва ли не каждый свой выпад в адрес «иных», дескать «имею право говорить то, что думаю». И да, имеют. Но не все. И не всегда.
Свобода слова, как и любая другая свобода, не безгранична. И имеет четки правовые и этические рамки. Этот посыл лучше других должны понимать журналисты и редакторы, которые нередко сталкиваются с кейсами о, например, защите чести, достоинства и деловой репутации. Либо, как в случае с беларусской реальностью, с обвинениями в экстремизме.
Впрочем, для обычных пользователей социальных сетей подобные угрозы – из области фантастики. О персональной ответственности за комментарии в интернете, равно как за травлю «других», им не рассказывают ни в школе, ни в вузе, ни дома. Очень редко долетают до их ушей истории про барановичских девочек, разместивших в сети порнофото с лицом однокурсницы. Обычных девочек, которые «пошутили» и получили судимость в личные дела.
И тут вырисовывается, пожалуй, сама главная проблема, которая и позволяет языку ненависти широко шагать по просторам интернета:
сегодняшним интернавтам (молодым и старым) не хватает реальных знаний в области законов функционирования социальных сетей и медиа. Не хватает того, что называется медиаграмотностью.
То есть, оставляя свои комментарии и посты в социальных сетях, либо под журналистскими текстами на сайтах медиа, пользователи реально не до конца представляют тот путь, который они могут проделать, тот эффект, который они могут произвести на других.
Не могут просчитать и предугадать последствия, не хотят думать о том, что даже если «просто пошутили», кто-то может «просто» не так понять неудачную шутку. И медиа, надо сказать, не очень-то спешат на помощь своим аудиториям, активно хватаясь за очередные холивары в сетях, жонглируя провокационными заголовками, либо стыдливо замалчивая некоторые детали резонансных событий.
Характерный пример последнего — все та же кровавая бойня в Орландо.
Государственное информационное агентство БЕЛТА, к примеру, опубликовало на своем сайте четыре новости, связанные с террактом в США, но ни в одной из них нет ни малейшего упоминания о том, что «увеселительное заведение» было именно гей-клубом. Такая неважная «деталь», которая, по сути, является определяющей…
P.S.
У этого «не могу не писать» наверняка должна быть какая-то мораль, что-то глубокомысленное и назидательное. Но ничего такого, чтобы подействовало на всех и сразу, в голову как-то не приходит. Разве что банальное: «Люди, любите друг друга!»
Но порой у нас и с близкими-то любовь не очень складывается, не то что с чужими и далекими. Так что все, что остается желать нам всем: чуточку больше эмпатии, чуточку больше мудрости и сдержанности и чуточку больше понимания того, что каждый из нас рожден равным с другим. И таким же равным уйдет в иной мир. И хорошо бы все мы сделали это в свой срок.
