«В страхе разоблачения». Подростки гомосексуальной ориентации рассказали, почему хотят уехать из Беларуси
Игорю, Ане и Артуру по 16 лет. ЛГБТ-подростки родились в маленьких белорусских городках и деревнях, а сейчас живут и учатся в Минске. Несмотря на свой юный возраст, они уже испытали немало издевок со стороны общества. Все дело в том, что они — гомосексуальной сексуальной ориентации. Все трое рассказывают, что часто испытывают прессинг со стороны сверстников и людей старшего поколения. И при этом им совершенно не к кому обратиться, потому что в Беларуси не существует никакой специальной службы помощи ЛГБТ-подросткам.
Имена
Получить психологическую помощь они могут лишь у школьного психолога или анонимно в детской поликлинике. Фактически такие подростки предоставлены самим себе. В интервью «Именам» они рассказали о том, что значит жить в постоянном страхе разоблачения и только с одной мечтой: поскорее уехать из Беларуси.
Игорь, 16 лет: «Сбежал из школы, как только получил аттестат о базовом образовании»
Средняя школа — место постоянного прессинга
Про свою ориентацию все понял в восьмом классе. Дружил с одноклассником и внезапно понял, что тянет меня к нему. И совсем не как к другу. Очень светлое чувство. Естественно, ему ничего не сказал, и он об этом уже никогда не узнает. Что касается девочек… Были попытки, наверное. Но, скорее, это было следование общей тенденции. С девушками у меня не задавались отношения с самого начала. И чем старше становлюсь, тем больше понимаю, что отношения с девушкой совсем не для меня.
Называют просто «пидором». Смерти часто желают. Говорят в лицо, что такие, как я, не имеют права жить.
Школа была тем местом, где испытывал постоянный прессинг. Научился быть там словно тень. Но по манерам и какому-то чутью меня всё равно раскрыли. Парни-гетеросексуалы со мной не дружат. Да и вообще друзей-парней у меня нет. Парни считают меня каким-то не таким, а поэтому о чем мне с ними разговаривать? Бывало, прибивался к их компании. Они там девчонок обсуждают, выпивку, еще что-то в этом духе. А мне сказать на этот счет нечего. Называют просто «пидором». Смерти часто желают. Говорят в лицо, что такие, как я, не имеют права жить.
Как это давит — словами не передашь. Обидно до ужаса. Я, черт возьми, такой же человек! В какой-то момент пришлось просто принять, что это их мнение, а мне надо жить так, как хочется. Перестал обращать внимания. Оскорбляют при всех, ну и пускай. Никогда в ответ ничем таким не отвечаю. Не хочу смотреться таким же, как и те, кто мне желает умереть.
Я вырос и ходил в школу в деревне. Не знаю, как вытерпел девять классов, но сбежал из нее, как только получил аттестат о базовом образовании. Поступил в первое попавшееся средне-специальное заведение в Минске. Не потому, что у меня к этой профессии душа лежит, а просто надо было свалить куда угодно и каким угодно способом. Деревня подразумевает очень тесный образ жизни. Все друг о друге все знают: из какой я семьи, где живу, что делаю. И поэтому свалил для того, чтобы больше никого там не видеть. Надеюсь, что там про меня вообще забудут через пару лет.
Учеба в колледже и вынужденный камин-аут
Когда я поступил в колледж, у меня появилась первая в жизни подруга. Захотелось ей раскрыться. Набрался смелости и говорю, что мол, такой вот я. Привык, что в школе меня за человека не считали, а поэтому добавил, что это ее право отказаться от дружбы со мной. Но, слава богу, ее моя ориентация не смутила. Страшно было, просто жуть! Это вообще очень стремное состояние, когда кому-то открываешься после стольких лет давления.
Я никогда ни к каким врачам и психологам не обращался. Зачем оно мне? Я обычный человек, ничем от других не отличаюсь. Просто у меня свои интересы, а у других — иные. Мне пытались навязать психолога родители. Они одно время считали, что это болезнь, а значит — есть какое-то лечение. Но ничего толкового из этого не вышло. Психолога нашла мне сестра. Она случайно обо всем узнала. От нее узнали и родители. Что было… Это вообще отдельная история. Папа узнал, была дикая и агрессивная реакция. Слава богу, что дома меня в тот момент не было. Его успокоила мама. С ней мы спокойно поговорили по телефону и всё. Мы вообще в семье эту тему не трогаем. Аккуратно они могут спросить, есть ли у меня кто-то. На этом финиш.
Бывает, дома ссорюсь с родителями, так они сразу меня начинают упрекать в том, что я такой вот. Особенно отец, когда хочет задеть меня. «Че ты как баба выглядишь, че ты красишь волосы?» — это еще самое безобидное, что приходится слышать. А еще отец никогда со мной не гуляет, потому что ему со мной стыдно. Но это же мой отец, и я его очень люблю, как и маму! Мне хочется и с ним время провести, но без этих упреков, которые я не в силах изменить.
Сестра отнеслась нормально. Муж сестры тоже поддержал. Спокойно может спросить, есть ли у меня парень. То есть без всяких издевок просто интересуется моей жизнью.
Был случай, когда учитель по физике назвала меня при всей группе «ошибкой природы»
С моим молодым человеком встречаюсь уже семь месяцев. Мы планировали начать вместе жить. И понятное дело, что родители, да и остальные родственники, должны были бы знать об этом. Честно, подумывал о том, что надо бы его с родителями познакомить. Так на душе куда спокойнее. Не могу держать в тайне. Начинает казаться, что скрываюсь. А я открытый ко всем человек. Мой парень тоже хочет понравиться моим родителям. Но нам обоим кажется, что из этой затеи может выйти что-то дурное. Вот так и живем.
В учебном заведении насмешки надо мной не прекратились. Слышу всякие гадости чуть ли не каждый день. Рядом идешь — начинают тебя нарочито громко обсуждать. На мобильник демонстративно фотографировать. Мне это внимание к себе неприятно. Говорить с этими людьми не пытался. Да и толку? Злые люди. Ведут себя как стадо. Не могут принять обычного человека, у которого просто другие взгляды на жизнь. Комфортно мне только с такими же, как и я. Мы находим друг друга «Вконтакте». Устраиваем встречи, часто по многу человек. С кем-то свидания первое время было устраивать очень страшно. Если меня одного «одаривают» таким нездоровым вниманием, то что будет, когда мы будем вдвоем? Тяжело свыкнуться с тем, что надо быть всегда настороже.
От учителей иногда исходит поддержка. Если кто-то прямо на уроке начинал при всех стебать меня, то учителя тут же такую практику прекращали. Хотя бывало, что над обидными этими шутками тоже смеялись. Из-за моей внешности у многих предвзятое отношение. Был случай, когда учитель по физике назвала меня при всей группе «ошибкой природы». В итоге нагрубил ей. Администрация колледжа в ответ вызвала отца «на ковер». Отец с ними серьезно поругался. Но теперь меня еще и называют ябедой, потому что все папе рассказал. Ну, а кому мне еще рассказать? Физрук один раз тирадой разошелся, мол, едь в Европу, там таким как ты самое место. Мол, «нашей цивилизации» такие, как я, не нужны.
Честно, очень хочу уехать. Мне здесь дискомфортно. Хочу жить там, где спокойно. А Вообще мечтаю о том мгновении, когда в Беларуси все будут толерантными. Не будет ненависти. Не будет этого внимания пристального. Можно смело ехать в метро и не париться, что на тебя тыкают пальцем и говорят неприятное в лицо и за спиной. Хочу жить в обществе, среди которого мне не будет хотеться выброситься из окна от всей этой агрессии. Но понимаю, что придем мы к этому еще очень нескоро.
Артур, 16 лет: «Большинство парней и девушек, которые учились со мной в школе, издевались ежедневно»
«Не было ни дня, чтобы я не думал про то, что хочу наложить на себя руки»
Страха давно нет. Мне нравится быть таким, какой я есть. Девушки привлекают, но не так сильно. Больше парни. Бояться выбирать какую-либо сторону — это неправильно. Не могу сказать, что я стал геем, потому что захотел им быть. Так просто произошло.
Момент осознания помню хорошо. Я ехал в автобусе, смотрел на парня и испытал к нему нежные чувства. Мне было 13 лет. С того момента пошло это всё развиваться. Обращал внимание только на парней, влюблялся, испытывал симпатию и влечение.
Помню, как общался с одним парнем. Мы с ним гуляли, проводили время вместе. Потом так вышло, что мы поругались, а через третьего человека бывший приятель узнал, что я гей. Этот третий человек разослал всем моим друзьям в социальных сетях скрины с сообщениями, где я признаюсь в своей ориентации. Было очень страшно и неприятно. Дело в том, что город, в котором я живу, он по своей сути какой-то гомофобный. Ну, как и все города в нашей стране, кроме, быть может, Минска?
Уход из школы из-за травли и сложности адаптации
Бывает такое, что просто идешь по улице, а тебе кричат что-то. В школе ситуация еще сложнее. До пятого класса я учился в одной школе, потом несколько лет в другой. Из второй школы мне пришлось уйти, потому что травили все. Те несколько лет в другой школе были настоящим адом. Не было ни дня, чтобы я не думал про то, что хочу из нее уйти куда угодно или вообще наложить на себя руки. Самооценка упала просто ниже плинтуса.
Мама подкалывала меня, не голубой ли я часом. Выглядело всегда как шутка. Один раз решил ответить, что да, она тут же заплакала.
Большинство парней и девушек, которые там учились, издевались надо мной ежедневно. Не били, но всяких оскорбительных слов о себе наслушался более чем. Что говорили за моей спиной — вообще представить боюсь. На первых парах было очень и очень сложно.
Однажды мне пришлось мне вернуться обратно в мою первую школу. Там все-таки были люди, с которыми я учился в начальных классах. С ними как-то было проще. Люди, знающие тебя с детства, обычно не такие жестокие. Там же в девятом классе у меня появилась первая подруга. Все вроде как было идеально. Бывшие одноклассники тоже нормально меня приняли. Потом эта иллюзия закончилась. Ровно в тот момент, когда почувствовал, что можно наконец-то раскрепоститься и раскрыть себя всего. В итоге опять напоролся на штыки. Стоило людям просто начать догадываться, что я гей, как их мнение тут же менялось. Конечно, не так, как во второй школе, но издевок хватало. Правда, завершить жизнь самоубийством, как бывало раньше, мне уже не хотелось. Адаптировался, стал толстокожим.
Первая драка из-за ориентации
Интересно, что когда мы все немного повзрослели и перешли в десятый класс, всё вновь как-то утряслось. Наконец-то стало комфортно приходить в школу. Сейчас вся школа и некоторые учителя знают правду обо мне. И как-то всё равно. Стоило ли для этого мучиться все эти годы? Честно, не знаю.
Попытки ударить меня некоторые особо маргинальные личности предпринимают постоянно. Бывает, иду по улице в наушниках, кто-то толкнет. Убегаю сразу, потому что никаких конфликтов не хочу. Защищаться кулаками не умею. Правда, в школе один раз довели до крайности и сам не знаю как, но отметелил главного по оскорблениям в мой адрес. Как-то сразу все поутихло. Теперь уже никто ко мне не лезет. Знакомые отзываются обо мне как о хорошем человеке. Этого достаточно, чтобы больше не оскорблять меня.
Намек маме на ориентацию и истерика в ответ
Мои родители про мою ориентацию ничего не знают, но, наверное, догадываются. Например, недавно было дело. Мама подкалывала меня, не голубой ли я часом. Выглядело всегда как шутка. Один раз решил ответить, что да, она тут же заплакала. Истерика у нее началась. Пришлось успокаивать ее и врать, что пошутил.
Эта тема поднялась второй раз, когда мама как-то сказала, чтобы «я выбирал себе девушку по любви». Как-то аккуратно постарался ответить, что, наверное, у меня и не будет никогда девушки. Опять истерика. Она кричала мне «уходи!» На ходу выдумал, что так тренирую актерские навыки, потому что хочу сам поступать на режиссера.
Придется ей когда-то об этом рассказать. Я же ее сын. Что касается отца, то мне страшно ему о чем-то рассказывать. Потому что мне кажется, что отец в дом не впустит. Мою маму я могу назвать толерантной, несмотря на все эти случаи. Что скажет отец, мне представить страшно. На самом деле страшно. Не хочу это представлять и даже думать об этом.
Поступать планирую в столицу России. Там к таким, как я, все-таки попроще относятся. Сообщество побольше, да и «наших» на всех местах хватает. Друг друга, конечно, в толпе не всегда отличаешь, но через общих знакомых много вопросов можно решить. Когда отучусь, тогда и расскажу родителям. Как это вижу? Мы созваниваемся по скайпу. Скажу «мама, папа, да, я вот такой и всегда таким был». Какого-то иного способа не вижу.
Самое сложное — это постоянно держать всё в себе. Моему парню 16, как и мне. Мы ходим друг к другу в гости. Понятное дело, контактируем с родителями. Родители думают, что мы просто друзья. Но нас связывает намного большее. Нас связывает любовь, что ли… И приходится постоянно скрываться. Сказать маме «вот это мой парень» я не могу. Точно также, как и взять его за руку на улице, обнять и так далее. Все эти блага гетеросексуалов нам недоступны. Мои знакомые в основном гетерсексуалы. Только один знакомый гей моего возраста есть, которого я знаю. Но он тщательно скрывается и вообще замкнут. Кроме меня вряд ли вообще кто-то знает, что он такой.
Помощь психолога
В целом мне везло с людьми, несмотря на весь негатив. В девятом классе как-то сблизился со школьным психологом. Она хорошая женщина, настоящий специалист. Мы говорили с ней на всякие темы, она пару раз поднимала тему ориентации. Скрывал от нее, но потом не выдержал и всё ей рассказал. Все переживания свои разом. Легче стало, и она — молодец, поддержала меня. Это было летом. Влюбился в парня. Отношения не задались. Мне было ужасно плохо, а рассказать об этом никому не мог. Вот ей и рассказал. Психолог дала много советов. Они реально сработали. Навсегда запомнил ее фразу, что выбирать надо того человека, с которым будет хорошо, а не который будет меня угнетать.
Сейчас я в такой ситуации, когда мой парень со мной расстался, а я с ним нет. Бывает, плачу из-за этого, а рассказать почти никому не могу. Так и живем. И ситуация, когда ему всё равно, а окружающие толком ничего не понимают… Это тяжело. Хотя когда с ним встречался, в какие-то моменты мне стало настолько всё равно, что мог говорить об этом каждому встречному. Шарахаются ли друзья? Уже нет. То, что думают люди, мне до лампочки. Но есть вещи, про которые хочется кричать. Самые негативные качества, которые не терплю в людях, — злопамятность и мстительность. Добрее надо быть, тогда и мир в лучшую сторону изменится.
Аня, 16 лет: «С дискриминацией не сталкиваюсь, потому что молчу»
«Иду гулять с мальчиком, он порывается меня обнять, а у меня аж все внутри взрывается»
Это было во втором классе. Мы играли с девочками в бутылочку. Ну как играли… Просто баловались. Нам было по восемь лет. В какой-то момент с одной из девочек мы пошли целоваться отдельно, в туалет. Это была не игра. Вот это, наверное, первый звоночек в моей жизни, когда поняла, что мне нравятся девочки. После этого никакого опыта близости с девочками у меня не было. До поры до времени.
Как только стукнуло лет 12, мне тоже, как и всем моим подружкам, нравились мальчики. Но это было не искренним. Следовала просто тому, как делали все остальные. Потом, правда, быстро поняла, что это чуждо мне. Ну, например, иду гулять с мальчиком, он порывается меня обнять, а у меня аж все внутри взрывается. От неприятия к этому. Даже такая близость с противоположным полом вызывала у меня отторжение. Поэтому и такие «отношения» быстро как-то кончались, даже и не начавшись. С девочками такого дискомфорта никогда не испытывала.
Уже с детства знала, что есть геи и лесбиянки. Мне повезло: в мое время это не было табуированной темой. Помню, как в лет 14 смотрела сериал «Лузеры». И мне очень понравилась одна гей-пара. Я ждала каждую серию с предвкушением. Мне кажется, в тот момент поняла, что то, что я чувствую к своему полу, — это абсолютно нормально. Такое бывает. Этого стесняться не надо. Безболезненно осознала свою природу и тут же сама себя приняла.
Есть в школе учителя, которые без всякой злости говорят, что в некоторых странах есть и такие семьи
Моя мама очень меня любит. И я ее люблю. Она знает, что я поддерживаю ЛГБТ. Но про мою ориентацию мы не говорили. Уверена, что она меня примет, когда поговорим об этом. Наверное, мы обе не знаем, как нам начать этот разговор. Папе бы я не призналась. Он не очень хорошо высказывается про ЛГБТ, поэтому пока этого в планах у меня нет. На самом деле, несмотря на то, что люблю своих родителей, у нас нет тесного диалога и контакта. В семье обстановка нормальная, пожаловаться не на что. Но так уж сложилось, что с класса пятого не очень много им о себе рассказываю. Да и если скажу маме, мне кажется, придется убеждать ее в том, что это правда.
Мечты о переменах в белорусском обществе
С психотерапевтом общалась, но совсем по другому вопросу. Страдала от панических атак. Она этот недуг вылечила. Чтобы общалась с кем-то насчет моей ориентации… Нет, такого никогда не было. Ни психологу, ни психотерапевту об этом не говорила. Да и смысл? Это на меня никак не давит, жить мне не мешает. Правда, бывает, слышу негативные слова в адрес гомосексуалов, но тут поможет не психолог, а перемены в белорусском обществе. Поэтому о своей ориентации не говорю напрямую. Могу заявить, что поддерживаю ЛГБТ. На этом точка. Хочется, конечно, рассказать о себе больше. Но не в этом обществе и не в текущее время. Друзьям-ровесникам могу сказать. Старшему поколению — нет.
В школе давления не чувствую. Общения с гетерсексуальными друзьями вполне нормальное. От одноклассников ощущаю в основном поддержку. Помню, был у нас спор на классном часу. Учитель заняла очень гомофобную позицию, я принялась защищать ЛГБТ. Очень обрадовало, что большинство моих одноклассников встало на мою сторону. Учительница под конец сказала, что очень бы не хотела, чтобы ее дети были геями. Хотя не скрою, что есть в школе учителя, которые без всякой злости говорят, что в некоторых странах есть и такие семьи. А там уже принимайте, как хотите. Мне бы было все равно, кем будет чей-то ребенок. Лишь бы не бандитом.
Мне бы было все равно, кем будет чей-то ребенок. Лишь бы не бандитом.
Как-то целый год я прожила в развитой западной стране. Когда туда ехала, не представляла, что люди там настолько набожны. Жила у своих родственников. Мы как-то шли по улице, на которой гей-парад прошел. Увидела радужную ленточку, подбежала сделать фото. И тут же получила нарекания от родственников. Мол, нельзя это фотографировать, этого стыдиться надо, это большой грех! Ну бред же полный. Страшно подумать, что бы было, если бы в тот момент призналась во всем. Но лучше молчать. С дискриминацией не сталкиваюсь, потому что молчу.
Когда вернулась обратно в Беларусь, то сложилось такое впечатление, что тут будто бы не существует мира, который видела каждый день на Западе. Есть ощущение, что люди в метро тебя рассматривают, оценивают, осуждают. Вся эта подозрительность расстраивает. Патриархальность тоже расстраивает. Особенно когда видишь ее в шоу каких-то или рекламе. Мне хочется объяснить, что в той же Европе уже все совсем иначе, там совсем другой уровень. Но в силу возраста надо мной только смеются.
О создании семьи пока не думаю. Мое будущее неопределенное. И только по той причине, что тут не терпят таких, как я. Мне очень нравится мое поколение и младшие. Самое важное, окружить себя правильными людьми. Но старшие люди расстраивают. От них исходит много ненависти. Ненависть — топливо для плохих дел. Так как мир принадлежит пожилым людям, то не верю в скорые перемены.
Комментарии экспертов:
Помимо неформальных групп в социальных сетях, белорусское ЛГБТ-сообщество располагает цифровым журналом Makeout. Кроме него, видных СМИ на тему ЛГБТ в стране нет. Существуют группа психологической помощи для родителей ЛГБТ-детей, организованная Полиной Линник. Еще есть правозащитная организация «Идентичность и право», которая работает с людьми от 16 лет. Она оказывает юридическую поддержку тем, кто столкнулся, например, с дискриминацией. Что касается непосредственно психологической помощи ЛГБТ-подросткам, то помочь могла бы разве что общенациональная детская горячая линия. Правда уже больше года она не работает из-за отсутствия финансирования.
— Работа нашей инициативной группы «Идентичность и право», в первую очередь, носит правозащитный характер, — рассказывает одна из основательниц организации Наталья Маньковская. — Конечно, если подросток пострадал от гомофобного преступления на почве ненависти, мы можем как-то помочь. Но надо понимать, что для несовершеннолетнего такой инцидент — двойная проблема. Ведь при обращении в милицию не избежать каминг-аута, к которому далеко не все готовы, особенно если родители ребенко априори настроены нетерпимо к его выбору. И тут получается замкнутый круг. Обращаться в милицию страшно из-за боязни столкнуться с уничижительным отношением. Родителям говорить иногда еще страшнее, ведь могут начать обвинять самого подростка, издеваться, осуждать, требовать измениться. При этом напавшие могут грозить оглаской и вымогать деньги.
Это и правда невыносимо, когда нет возможности найти поддержку среди самых близких людей. В таких ситуациях необходима не столько психологическая помощь отдельному подростку, сколько работа со всей семьей, в том числе социальная. Наши возможности здесь ограничены, мы можем только провести переговоры с родителями, объяснить им важность поддержки ребенка в сложной ситуации, мотивировать обратиться к семейному психологу. Также у нас есть контакты с родителями, которые сами прошли через сложный процесс принятия своего сына иди дочери, и готовы делиться своим опытом с другими. Что же касается непосредственно психологической помощи ЛГБТ-подросткам, то такой системы пока в нашей стране не выстроено, хотя есть отдельные специалисты, которые могут помочь, их лучше искать через персональные контакты.
По вопросам правозащитной помощи Наталья рекомендует обращаться в их инициативную группу. Связаться с ней можно по адресу office@identitylaw.org.
— В Беларуси дейтсвительно нет центров помощи, ориентированных на подростков нетрадиционной ориентации, — рассказывает директор по международным связям и развитию в МОО «Понимание» Андрей Маханько. — В стране действуют так называемые Центры, дружественные подросткам (сегодня в Беларуси работает 50 таких центров — прим. ред.). Они располагаются в детских поликлиниках и создавались при поддержке ЮНИСЭФ для решения других проблем — связанных с распространением ВИЧ и СПИД. Также формально подросток может обратиться к психологу в школе или районной поликлинике. Другой вопрос, что по большей части эти специалисты не обучены, к примеру, механизмам помощи таким детям.
