Смех сквозь стигму

Благодаря добровольному уходу Назарбаева, политическое сознание многих людей в Казахстане впервые за многие годы проснулось. Проснулось в первую очередь в интернетах, в которых несмотря на частые нынче блокировки, пышным цветом расцвела политическая сатира. На этой благодатной почве одним из приемов осмеяния власти стала и гей-тематика. Используется она конечно весьма специфично, и не всегда комплиментарно по отношению к казахстанскому ЛГБТ-сообществу. Гей-мотивы здесь скорее прием, причем используемый довольно плоско. Рассчитаны такие карикатуры на “широкую” — а значит, гетеронормативную — аудиторию.

Ноль первый ноль второму

Одним из объектов гей-сатиры стала, конечно же, главная политическая пара Казахстана сегодня — Назарбаев и Токаев. Два таких примера — карикатура Мурата Дильманова “Казахстанский Титаник” и работа, подписанная как LA и опубликованная на странице инстаграма @freekazakhs про проснувшегося Назарбаева.

Оба произведения полагаются на стереотипные представления о геях: Назарбаев как более сильный персонаж в паре изображается активом, а обладающий меньшей властью Токаев — пассивом. В “Титанике” Назарбаев — сосредоточенный флагман, направляющий партнера, глупо улыбающегося, и увлеченного новой ролью “главного”. В “Проснувшемся” Назарбаев — удовлетворенный доминант, который нежно просит своего “малыша” Токаева посмотреть, что там за окном, на что последний отвечает, что все мирно и прекрасно. Токаев в этих карикатурах полностью лишен своей воли, его направляют, от него ожидают определенных ответов — он поощряем, любим и допускаем во власть покуда удовлетворяет “хозяина”.

Однако, несмотря на то, что Токаеву в этих изображениях уделено самое незавидное положение, Назарбаев тоже не неприкасаем. Да, он актив, он решает чему быть и как. Тем не менее и он изображается геем. И это, по-видимому, используется художниками для того, чтобы унизить и посмеяться над “этими” — власть имущими в обличии “голубых”.

Унижение через феминность

В том же ключе стереотипы о геях используются и в карикатурах Дильманова, посвященных полицейским на митингах после выборов. В работе под названием “Они нанесли нам побои и увечья” полицейские изображены полуголыми, с отвисшими животами и на шпильках, будто отплясывающих свою партию под песню из мюзикла “Чикаго”.

В фемининных позах они указывают пальцем на, по всей видимости, тех митингующих, которые якобы нападали на них. В другой карикатуре “Кто отключил нам интернет?” тот же автор показывает нам полицейских в балетных пачках, танцующих “Лебединое озеро” — стройные, хрупкие, пляшущие под музыку власти.

Несмотря на разные физические габариты героев обеих карикатур их объединяет то, что они преподнесены как массовка, безропотно и бесстыдно исполняющая приказы власти, которую они охраняют от народа. Фемининность полицейских здесь работает как инструмент их унижения. Они выглядят неестественными, не “натуралами” — геями, которым чуждо “все человеческое”: принципы, сочувствие, патриотизм. Они утратили приличный вид — мужчины на шпильках или в балетной пачке ничего кроме смеха и отторжения вызывать не могут. Показав их такими, Дильманов добился нужного эффекта — женоподобные полицейские, разгоняющие митингующих и выполняющие любые приказы власти, презираемы аудиторией.

Власть как меньшинство

Использование гей-тематики для критики власти в этих работах можно интерпретировать в нескольких направлениях. Это может быть приемом для экзотизации власти.

“Возмущение многодетных матерей, взбросы на президентских выборах, незаконные задержания на митингах?” — “Не, не слышали.” Власть живет отдельной от народа жизнью. Полагаясь на представление большинства о том, что геи — это нечто чужеродное, привнесенное “с Запада”, наша политсатира видит в геях праздных, изнеженных людей, живущих обособленной, беззаботной и веселой жизнью.

Ровно так и наши власть имущие, в лице главной политической пары Казахстана, проводят дни в расслабленной неге, смотря вдаль с носа огромного лайнера или в окно, из которого светит солнце и слышно пение птиц. Они там, за высокими заборами — изнеженные и оторванные от реальности — не хотят видеть, что происходит на улицах страны, что происходит на их корабле. Ведь корабль — “Титаник” — а значит, он на грани потопления. За окнами Токаев видит, как полицейские скручивают велосипедиста, но воспринимает это как часть мирного пейзажа — ведь чтобы сохранить мир, нужно сохранить порядок. Все это указывает на приближающийся Апокалипсис, который происходит под носом у власти, и который она усиленно отказывается замечать. Политсатира замечает это, эти последние вздохи дряхлеющего режима, упадок, который не видит сама власть.

Я как часть ЛГБТ-сообщества в Казахстане критически отношусь к тому, что делает наша власть, в том числе, в период после ухода Назарбаева с поста президента. Я тоже хочу смеятся над этой властью. Но я не могу не замечать того гомофобного подтекста, который присутствует в этих карикатурах.

Используя гей-мотивы таким образом, политсатира не только насмехается над властью, которая заслужила критику, но и над ЛГБТ-людьми в Казахстане. Парадоксально, но карикатуристы видят власть и геев как два схожих меньшинства, у которых много общего. Однако использование стереотипов об ЛГБТ для издевки над властью показывает, насколько сами художники подвержены тем порокам, которые они высмеивают во власти — отсутствие эмпатии, нетерпимость к другому мнению и, в принципе — к инаковости.

Kok.team