Дед сказал «У тебя красивый парень»: Гей из Беларуси вышел замуж в Германии и дал мужу свою фамилию
«Мама год не разговаривала со мной».
Кирилл Басалай — гей из Беларуси. раньше он вынужден был скрывать свою ориентацию, но после переезда в Германию он легально вышел замуж — и муж взял его беларускую фамилию. Кирилл рассказал Blizko.by свою историю.
Беларусь — эта не та страна, в которой хочу жить
Я вырос в небольшом городе в Гродненской области. Был активным ребенком, участвовал в конкурсах и олимпиадах. Однажды даже ездил на президентскую елку. Где-то в 13 лет я понял, что мне нравятся парни, но виду не подавал. После окончания девяти классов, поступил в колледж на специальность банковское дело. Отучившись, пошел на заочку. Когда попал на практику в банк, понял, что это не мое. В голове крутились мысли «зачем я вообще учился».
В подростковом возрасте я осознал, что Беларусь — эта не та страна, в которой хочу жить. Здесь в обществе царит жесткая гомофобия. В моем окружении никто не знал, что я гей: всеми возможными путями старался скрыть этот факт. Только так я мог обезопасить свою жизнь от физических и моральных нападок. Когда был подростком, старался быть максимально простым: волосы не красил, косметикой не пользовался, общался с парнями и девушками. Такое общение, помогало отводить от меня различные подозрения. Конечно, сверстники могли крикнуть мне в след «Ты что п…р?», но так делает большинство детей. На 100% уверен, обзывались они, не из-за того, что знали про мою ориентацию.
К тому же мне не нравилось экономическое положение Беларуси. Поэтому я искал варианты переезда за границу. Все усложняла армия: заочная форма обучения не давала мне отсрочки. В армию я не собирался, любыми путями пытался «косить»: не приходил по повесткам в военкомат, ломал себе пальцы. Правда, из-за этого, стал невыездным. Чтобы у меня был хоть какой-то шанс уехать, я сам пришел в военкомат и подписал все документы. Ближайший призыв — и я в армии.
Мне повезло. Изначально я хотел переехать в Америку. Но мне отказали в визе. В итоге уехал в Германию: откликнулся на предложение о работе строителем. Тогда мне было 23 года. Кстати, опыт работы на стройке у меня уже был.
В Беларуси ни разу не целовался
В какой-то момент решил зарегистрироваться на сайте знакомств. Там впервые начал знакомится с парнями. В Беларуси я не думал об отношениях, даже ни разу не целовался.
Со своим мужем Патриком я познакомился на этом сайте полгода спустя. Он мой ровесник. При встрече Патрик рассказал, что работает официантом. Он был простым и открытым. Это меня в нем и зацепило. Так завязались мои первые серьезные отношения.
Сначала с Патриком мы общались через Google переводчик. Для нас это была игра. Позже Патрик выучил русский.
«Какой красивый у тебя парень»
Спустя месяц отношений Патрик познакомил меня с родителями. Нас хорошо встретили, даже бабушка с дедом отреагировали нормально. Дед сказал: «Какой красивый у тебя парень». А я стоял и думал, что у многих беларуских дедов в такой ситуации случился бы сердечный приступ. Родители Патрика знали, что он гей. Они же первыми предложили нам расписаться.
Своей семье про ориентацию я рассказал, когда уже встречался с Патриком. Первыми узнали мои братья. Младший был удивлен, но от меня не отвернулся. Старший отреагировал резко: сказал, что не подпустит к своему сыну, а при встрече набьет морду. Он был уверен, что я позорю нашу семью. Где-то через год наши отношения вернулись в прежнее русло. Мама, с которой по жизни мы были друзьями, тоже отнеслась негативно. Она год не разговаривала со мной. Сейчас мы периодически общаемся.
Делая предложение, я боялся, что Патрик откажет
Предложение Патрику делал я, когда мы отдыхали на Мальдивах. Путешествие на тропический остров — недешевое удовольствие. Я тогда очень много работал, чтобы его оплатить. Кстати, обручальные кольца в Германии стоят дорого. Таких денег у меня тогда не было, поэтому попросил младшего брата купить кольцо в Беларуси. Делая предложение, я боялся, что Патрик откажет. К счастью, он ответил: «Да».
Изначально мы хотели сделать шикарную свадьбу. Пошли в агентство, там сказали, что торжество обойдется нам в 80 тысяч евро. Мы хотели брать кредит, но решили, что такая «гулянка» нам не нужна. В итоге, купили два хороших костюма, расписались и отпраздновали в ресторане. Кстати, Патрик взял мою беларускую фамилию. Так захотел он сам.
Гостеприимством Беларуси остались недовольны
В прошлом году я возил Патрика в Беларусь. Приезжали к моему брату в Гродно в гости. Поскольку мы гей-пара, у нас возникли трудности с открытием визы. По беларуским законам мы не считаемся семьей. Поэтому бесплатно получить визу как мой муж Патрик не мог.
В Гродно мы были неделю. До этого Патрик ни разу не был в Беларуси. Я хотел показать страну с хорошей стороны, но у меня не получилось. Патрику нужна была регистрация, но из-за незнания немецкого и английского языков в местном ОГИМ ему не смогли помочь. Из-за этой регистрации нас потом не хотели выпускать на границе назад в Германию. Но там тоже никто не знал иностранных языков и нас просто отпустили. Кстати, Патрику довелось познакомиться с дворовой элитой типа: «Сигареты есть? Нет. Тогда сейчас обстригу!».
Гостеприимством Беларуси мы остались недовольны. Я решил, что больше не поеду с мужем в нашу страну. Единственное, что понравилось Патрику у нас, — это сервис и низкие цены в ресторанах. По сравнению с Германией, цены в Беларуси реально низкие.
Мы недостаточно зарабатываем, чтобы обеспечить ребенка
Переезд в Германию, был самым правильным поступком в моей жизни. Конечно, я люблю свою страну, но счастливым в ней бы не был. Я хочу жить для себя, а не для страны. В Германии на тебя никто не посмотрит, если ты поцелуешь парня в общественном месте. Это толерантная страна. Если в Беларуси фраза «Ты гей?» — это оскорбление, то в Германии — это обычный вопрос, такой же как «Сколько тебе лет?».
Жить в Германии все время мы не хотим. Берлин — слишком большой город. Нам хочется уединения, уехать в спокойное место, например Испанию или Италию. В Берлин я готов ездить, чтобы заниматься бизнесом. У меня своя строительная фирма.
С Патриком мы хотим детей. Но не в ближайшее время. Во-первых, суррогатное материнство в Германии — это дорого. Во-вторых, мы недостаточно зарабатываем, чтобы обеспечить ребенка.
