Чему мы можем научиться у теории нейроквирности?
Мы все больше начинаем принимать не только свою квир-идентичность, но и наше нейроразнообразие.
Впервые я столкнулась с термином «нейроквирность» в статье о местном писателе, и это слово заняло мое воображение.
Этот термин находится на пересечении квир-теории и концепции нейроразнообразия. Для многих это способ квирить собственные нейрокогнитивные процессы и позволять себе выходить за рамки того, что считается «нейрокогнитивной нормой».
Другими словами, это возможность ценить и использовать свои отличия, даже если они не вписываются в чужое понимание
Мой собственный путь к принятию нейроразнообразия начался с того, что во время учебы в университете у меня диагностировали дислексию и диспраксию. Примерно в то же время я осознала свою квирность.
Совсем недавно мне сказали, что мне стоит пройти обследование на СДВГ. Но когда я обратилась за помощью, терапевт_ка сказал_а мне, что я вряд ли ее получу — списки ожидания были слишком длинными. В то же время я почерпнула несколько стратегий для решения своих проблем из книг вроде «Это не чертов тренд» («It’s Not A Bloody Trend») Кэт Браун. На данный момент мне достаточно иметь доступ к такой информации и смотреть на себя через такую призму.
Но мне стало любопытно узнавать об этой теме еще больше.
В последние годы наблюдается стремительный рост диагностированных нейроотличий, особенно у женщин и лиц маргинализированных гендеров. По мере того как мы узнаем все больше, люди все чаще стремятся получить формальный диагноз или занимаются самодиагностикой, если им недоступна оценка специалист_ки.
Как и при любых резких скачках в статистике, некоторые ставят под сомнение обоснованность этих новых диагнозов. Но этот рост имеет свои причины. Это не «социальное заражение» — просто теперь люди имеют доступ к историям, в которых они могут себя узнать.
Даже в прогрессивных СМИ — например, в феминистском подкасте «Polyester» — используют провокационные заголовки вроде: «Почему теперь все стали нейроотличными?» Такое название вызвало во мне сомнения, и я решила почитать комментарии. Од_на из комментатор_ок хорошо вырази_ла мои мысли: «Это то же самое, как говорить, что «теперь все вокруг ЛГБТ».
«Это просто тренд», «это пройдет» — эти до боли знакомые фразы напоминают мне о всех квирфобиях, которые только можно встретить. И заголовки, которые не учитывают всех нюансов, отрицают и обесценивают опыт людей, могут причинять людям вред.
Я помню, как рассказывала подруге о своих первых квир-отношениях. В ответ она закатила глаза и намекнула, что я просто хочу привлечь внимание. Теперь, спустя много лет, когда я говорю друзьям, что я считаю, что у меня СДВГ, я испытываю нерешительность. Я боюсь такой же реакции: что от меня отмахнутся и скажут: «Как у всех».
Многие СМИ все еще говорят о нейроотличиях как о патологии и считают, что значительные отклонения от доминирующих социокультурных норм мышления — это обязательно дефект или дефицит чего-либо. Они утверждают, что если вы нейроотличны, то с вами что-то не так.
В своей книге «Ересь нейроквиров» («Neuroqueer Heresies») Ник Уокер пишет, что утверждать, будто нейроотличие — это «болезнь», аналогично утверждению о том, что быть квир-человеком — это патология. Некоторые люди по-прежнему считают различные сексуальные ориентации или гендерные идентичности психическими отклонениями, хотя Всемирная организация здравоохранения много лет назад убрала их из перечня болезней. Из-за таких взглядов конверсионная терапия в Великобритании, как ни странно, до сих пор легальна.
«Внутри наших аутистических разумов» («Inside Our Autistic Minds») — это серия познавательных документальных фильмов от BBC о нейроразнообразии. В них показано, как мир создает барьеры для нейроотличных людей и ждет, что все будут общаться и взаимодействовать с внешней средой одинаково.
В первом эпизоде Мюррей рассказывает, как ему больно слышать, когда другие говорят о нем так, будто его нет рядом. Он рассказывает о том, что к нему относятся, как к ребенку, и делают необоснованные предположения о его интеллекте.
Мюррей — проницательный молодой человек, который, имея нужные инструменты и поддержку, способен поделиться самыми глубокими переживаниями. Ему вредит невежество людей относительно аутизма, а не сам аутизм.
Я становлюсь старше, и все больше моих друзей делаю камин-аут как квир-, транс- и нейроотличные персоны. Зачастую эти идентичности идут вместе. Есть основания полагать, что среди нейроотличных людей квиры встречаются чаще.
И я все чаще вижу параллели между нейроразнообразием и квирностью как таковыми
Уокер пишет, как маскировка — стратегия, которую используют некоторые люди с аутизмом, чтобы скрыть свое нейроотличие, слиться с обществом и получить принятие — напоминает то, как квир-люди могут контролировать себя, например, жесты рук, чтобы их не сочли слишком женоподобными.
Нейроквирование ставит на первое место личность, а не культурные нормы. Мы помним, как мы отказывались от гетеронормативности, и против нейронормативности мы тоже можем применить этот урок.
К нейроотличности следует относиться серьезно: опыт кажд_ой персоны имеет ценность, на какой точке спектра он_а бы не находил_ась, точно так же, как следует уважать право кажд_ого человека идентифицировать себя как квир, независимо от того, в каких отношениях он_а состоит и как самовыражается.
Применение нейроквирной теории может помочь тем из нас, кого СМИ считают трендом, не смотря ни на что оставаться самими собой.
Дифвис Криафол
Перевод – Антон Климович
***
HUKANNE — спецпроект Gpress про жизнь ЛБК-сообщества. Мы выросли в Беларуси и продолжаем говорить о своем опыте из разных состояний и точек на карте.
