Всюду жизнь: ЛГБТ-сообщество США во время гомофобных законов
Обращаемся к опыту прошлого, чтобы найти поддержку в настоящем.
Беларусским ЛГБТК-людям никогда не жилось просто и безопасно, но сейчас давление выросло особенно сильно: Генпрокуратура заявила о необходимости ввести уголовную ответственность за «пропаганду», Минкульт выпустил инструкцию, маргинализирующую негетеросексуальный опыт и ограничивающий распространение информации о нем. На фоне этих новостей усиливаются тревога, изоляция и невидимость — справедливо опасаясь за себя и своих близких, мы замолкаем, закрываемся и теряем важные связи друг с другом.
Чтобы найти опору в это непростое время, давайте вспомним, как справлялись квир-люди до нас. Например, в США – мифической стране свободы.
В детстве многим из нас США казались оплотом свободы, но на деле — это страна с долгой историей борьбы различных групп, в числе которых — консервативные и ультрарелигиозные сообщества. Во многие исторические периоды именно они решали, что считать нормой и как обеспечить ее широкое воспроизводство.
Наиболее важными вехами в истории наступления на права ЛГБТК-людей в США были кодекс Хейса, борьба с «кроссдрессингом» и подъем гомофобной риторики во время эпидемии СПИДа.
Кодекс Хейса и цензура в фильмах
С 1930-х по 1960-е годы в американском кинематографе действовал так называемый кодекс Хейса — свод правил, который предписывал создавать фильмы, соответствующие «традиционным» ценностям. Кодекс запрещал демонстрацию эротических сцен и намеки на них (даже в виде движения теней и силуэтов), романтические чувства между персонажами разных рас, положительную или нейтральную оценку внебрачных связей, неуважительное отношение к духовенству и сочувственное к тем, кто нарушил закон. Таким образом, фильмы не могли отражать реальную жизнь во всей ее сложности — ожидалось, что это будут сказки о белых христианах.
Кодекс напрямую не упоминал квир-опыт, однако делал его изображение совершенно невозможным
Название кодекса произошло от имени политика-республиканца Уильяма Харрисона Хейса, в 1922—1945 годах возглавлявшего американскую Ассоциацию кинокомпаний. Этот документ был не законом, а лишь сводом внутренних правил производства кинопродукции, что означает, что его нарушение не влекло за собой правовых последствий. Однако другие последствия были — и серьезные. Американская Ассоциация кинокомпаний была важной институцией, которая, в числе прочего, владела кинотеатрами и принимала решения о прокате фильмов. Не подчиняясь кодексу, фильммейкеры оказывались на обочине индустрии, при этом платформ для самостоятельного распространения независимого контента тогда не было.
Однако режиссеры и режиссерки продолжали сопротивляться. Например, Дороти Арзнер, раздвигая консервативные границы тогдашнего Голливуда, продолжила наследие женщин-первопроходиц кино. Будучи лесбиянкой и единственной женщиной-режиссеркой, работавшей в Золотой век Голливуда, Арзнер — одна из важнейших фигур не только кинематографа, но и квир-феминизма. Когда на смену немому кино пришли звуковые фильмы, прогрессивные сюжеты еще проникали в индустрию. Например, звуковой фильм Дороти Арзнер «Танцуй, девочка, танцуй» («Dance, Girl, Dance») 1940 года рассказывает историю о танцовщицах бурлеска, которая бросает вызов мужскому взгляду — и самим зрителям.
Несмотря на то, что Кодекс продержался достаточно долго, он был не вечен: со временем запреты ослабевали, а потом наконец пали совсем, и в кинематограф вернулось разнообразие тем, героинь и героев.
В 1955 на экран вышел фильм Билли Уайлдера «В джазе только девушки». По сюжету картины двум героям требуется спрятаться, и они переодеваются в женщин. Это порождает множество конфузов и забавных ситуаций, в числе которых — знаменитое признание в любви, во время которого переодетый герой говорит, что он не женщина, а влюбленный отвечает: «У всех свои недостатки». По тем временам это было весьма скандально — и, конечно, шло вразрез с Кодексом. При этом реакция зрителей и экспертов кино показала, насколько все устали от картонных и однообразных картин: «В джазе только девушки» не только собрал большой прокат, но также получил премию «Оскар» и три «Золотых глобуса». Вслед за этим стали появляться и другие фильмы, так или иначе раскрывающие квир-тему.
В 1961 году на экраны вышел первый англоязычный фильм, в котором напрямую звучит слово «гомосексуал». Это британский триллер «Жертва» (1961 г.) с Дирком Богардом в главной роли. Сюжет рассказывает о шантаже, которому часто подвергались геи в 50-х и 60-х годах. Несмотря на то, что фильм снят давно, его тон в раскрытии гомосексуального опыта довольно нейтрален.
«Детский час» с Одри Хепберн 1961 года рассказывал историю о школе-интернате для девочек, в которой студентка обвиняет двух учительниц в связи друг с другом. Фильм исследует стигму в отношении лесбийского чувства и концентрируется на женском мире и женских историях.
Сейчас раскрытие этих тем в фильме может показаться скромным, но во время его создания это было громким и смелым высказыванием
Вскоре фильмы стал снимать Энди Уорхол — нью-йоркская квир-икона, чье жилище было местом постоянного обмена идеями, знакомств и художественных исследований. Так, фильм «Моя шлюшка» («My Hustler») 1965 года наполнен гомоэротизмом: показывая актера Пола Джонсона по прозвищу Пол Америка, чья жизнь и карьера пострадали от наркозависимости, Уорхол создает портрет Файер-Айленда — культового для ЛГБТК-людей места летнего отдыха вблизи Нью-Йорка. Экспериментальный и кросс-жанровый, как и все фильмы Уорхола, он является и документом эпохи, и субъективным перформансом.
В 70-е, во времена сексуальной революции, ЛГБТК-репрезентации в кино (как артхаусном, так и массовом) стало еще больше. Вышли знаменитые мюзиклы «Чикаго» (в центре сюжета — отношения женщины и двух бисексуальных мужчин) и «Шоу ужасов Рокки Хоррора» (красочный квир-фарс), фильмы «Собачий полдень» с Аль Пачино (герои — бисексуал и трансгендерная женщина), «В год тринадцати лун» Фассбиндера (главная героиня — трансгендерная женщина) и другие картины. В дальнейшем мы видим не только увеличение числа фильмов с ЛГБТК-героями, но и повышение чувствительности в раскрытии темы.
Американский кинематограф, подчинявшийся гомофобной и трансфобной цензуре несколько десятилетий, быстро оправился и расцвел, подарив нам множество пронзительных и прекрасных квир-историй. Это дает надежду, что и мы, квир-люди Беларуси, увидим изменения к лучшему еще при нашей жизни.
Кроссдрессинг — что бы это ни значило
Разумеется, история гомофобных законов США не ограничивалась цензурой в кино. В 1848 году в Колумбусе, штат Огайо, был введен один из самых ранних законов, запрещающий появляться на публике «в одежде, не соответствующей полу». В последующие десятилетия более 40 городов США приняли аналогичные законы, которые регламентировали, какую одежду можно и нельзя носить людям. В числе этих городов был Сан-Франциско — теперешняя квир-столица США.
Персоны, которые не вписывались в гендерные нормы, подвергались преследованию. По американским ночным заведениям ходили полицейские рейды, которые проверяли одежду посетитель:ниц. Под угрозой были и трансгендерные люди, и гомосексуалы. Феминно выглядящие геи, буч- и дайк-лесбиянки не могли свободно исследовать свои феминность, маскулинность и стиль — их внешняя презентация была взята под контроль полицией и становилась еще одной точкой давления и репрессий.
Это наложило глубокий отпечаток на сообщество и его репрезентацию не только во время действия законов, но и в дальнейшем. Согласно исследованиям (например, Reddy-Best & Jones, 2020), публикации в популярной американской прессе в период от 1960-х до 2010-х показывали преимущественно белых, худых и феминных лесбиянок. Этим публикациям недоставало не только разнообразия, но и понимания глубинных нюансов и истории лесбийской культуры.
Важной исторической вехой в проявлении гендерной экспрессии была Золотая лихорадка 1849 года. Она привела к массовой миграции мужчин в места золотодобычи, создавая в этих местах мощную гендерную диспропорцию.
В сообществах золотодобытчиков появился спрос на развлекательные шоу, которые проводили мужчины в «женской» одежде и макияже
При этом свобода выражения своего стиля, к сожалению, не распространялась за пределы сцены. Джулиан Элтинг, один из известных шоуменов-кроссдрессеров того времени, столкнулся с преследованием, когда появились слухи о его гомосексуальности. Несмотря на популярность шоу Элтинга (к тому времени он добрался до Бродвея), его карьера оказалась под угрозой из-за этих обвинений.
Важно отметить, что кроссдрессинг был явлением не только ЛГБТК-культуры — к переодеванию прибегали в том числе гетеросексуальные цисгендерные женщины, которые пытались получить хорошо оплачиваемую работу, тогда доступную только мужчинам. Так, одну из первопроходиц золотой лихорадки Мари Сюиз арестовывали за ношение брюк в Сан-Франциско в 1871 году, а в 1925 роду за мужской костюм арестовали Хельмар фон Данневиль, которая работала доктором.
По словам Сьюзан Страйкер, доцента кафедры гендерных и женских исследований в Университете Аризоны, с течением времени и развитием моды становилось все труднее даже определить, что подразумевает под собой «переодевание» с точки зрения правоохранительных органов.
«К тому времени, когда контркультура достигла своего расцвета, аресты за переодевание в одежду другого пола регулярно отклонялись судом», — рассказывает Страйкер.
После Стоунволла (1969 г.) аресты за «кроссдрессинг» стали и вовсе редкими. Кстати, и сам Стоунволльский бунт непосредственно связан с законами о «переодевании»: он начался во время очередного полицейского рейда в ЛГБТК-бар. Сообщество, уставшее от унижений и контроля, оказало сопротивление. Это привлекло широкое внимание к проблеме по всем Соединенным Штатам, заложив основу для изменений.
ВИЧ-кризис
Период 80-х-90-х в США связан с подьемом гомофобной риторики: распространение ВИЧ-инфекции и СПИДа вызвало панику и побудило гонения на ЛГБТК-людей, особенно гомо- и бисексуальных мужчин и трансгендерных женщин, которых обвинили в болезни. Столкнувшись с неизученным диагнозом, общество начало охоту на ведьм. Сообщество, и без того несшее потери из-за болезней и смертей, подвергалось атакам пропаганды.
В медиа болезнь стали называть «гей-чумой». Заболевших разделяли на невинных, достойных сочувствия и заботы (к ним относился, например, белый подросток Райан Уайт, заразившийся во время переливания крови) и тех, кто заслуживал ненависти (гомо- и бисексуальные мужчины и транс-персоны). Медиа и политики нагнетали панику, обвиняя и демонизируя заболевших. Религиозные деятели называли болезнь «расплатой за грехи». С точки зрения темпов распространения ВИЧ-инфекции это запугивание оказалось неэффективным — число новых случаев неуклонно росло. Эту динамику остановили не паника и ненависть, а взвешенное изучение болезни.
Вскоре гомофобным обвинениям и пренебрежению к пациентам стали противостоять как само сообщество, так и те медики, для которых гуманность была важной частью профессии
В 1983 году в одной из больниц Сан-Франциско появилось отделение под названием 5В. Оно было создано для паллиативной помощи пациентам со СПИДом. Инициатива исходила от врачей и медицинского персонала, которые хотели, чтобы уважались человеческое достоинство тяжелобольных и чувства их близких. «Это были люди, которые буквально умирали, когда попадали в больницу, поэтому было очень важно сделать все возможное, чтобы им было комфортнее», — вспоминает Пол Фолбердинг, доктор отделения 5В и основатель одной из первых в США клиник, которые специализировались на СПИДе.
Медбрат Клифф Моррисон, который также был в команде основателей отделения 5В рассказывает, как собирал информацию о болезни: «По моему опыту и по тому, что я слышал от других специалистов, было ясно, что прикасаться к больным СПИДом неопасно. Но все вокруг нас говорили: “О, вы просто геройствуете. Это неправильно, и вы подаете плохой пример”. Мы отвечали, что это не так. Так что да, мы с самого начала имели дело с истерией, дезинформацией и просто прямой дискриминацией».
В отделение 5В допускались посетители и домашние питомцы, работающие там медики относились к пациентам с сочувствием и заботой
Это разительно отличалось от общего пренебрежительного подхода — часто врачи и медперсонал избегали прикасаться к заболевшим и разговаривать с ними. В фильме «Джиа» (1998 г.), который рассказывает о жизни модели и квир-персоны Джии Каранджи, показано, в каких жутких условиях проходили последние дни больных.
«Нам нужны исследования, а не истерия», «боритесь со СПИДом, а не с геями» — вот одни из популярных лозунгов на тогдашних протестах против гомофобных действий правительства.
С 1987 до середины 90-х смертность среди людей со СПИДом росла. Пиковая смертность пришлась на 1995 год — тогда в США умерли 41 699 человек. После этого число смертей стало стремительно падать.
Большой вклад в преодоление кризиса внесли лесбиянки. Женщины из сообщества волонтерили в больницах и помогали тяжелобольным, от которых часто отворачивались их семьи, а также привлекали общественное внимание к проблеме стигматизации пострадавших. Именно поэтому буква «л» стала первой в аббревиатуре ЛГБТК — так сообщество отдавало дань уважения женщинам, которые проявляли солидарность и человечность в очень страшное время
Выводы
Конечно, у Беларуси и США разные исторические, экономические и политические контексты, поэтому путь американских ЛГБТК-людей — не пример действий для нас, а скорее напоминание о том, что жизнь, любовь и счастье возможны при разных обстоятельствах. А еще — возможность надеяться, что изменения рано или поздно случаются, и тот потенциал, который сообщество накопило в кризисе, не пропадет напрасно.
Варвара Д.
***
HUKANNE — спецпроект Gpress про жизнь ЛБК-сообщества. Мы выросли в Беларуси и продолжаем говорить о своем опыте из разных состояний и точек на карте.
