ЛГБТ Беларуси, России и Эстонии: диалог о секс-меньшинствах на Дожде
Эстония легализует однополые браки. Узбекистан сажает за «мужеложество». Как в странах бывшего СССР сегодня относятся к геям? Михаил Козырев обсуждает отношение к ЛГБТ-сообществу на постсоветском пространстве с директором Центра европейских инициатив, членом Свободной партии Эстонии Евгением Криштафовичем, руководителем белорусской инициативной группы Журналисты за толерантность Олегом Рожковым и зрителями Дождя.
Козырев: Что произошло? Какое эпохальное событие в данном случае произошло в движении к узакониванию прав сексуальных меньшинств?
Криштафович: Да, сегодня можно сказать, что эпохальный день. Закон о партнерстве, который можно условно назвать законом, легализующим гей-браки, он сегодня был опубликован в «Государственном вестнике», таким образом, он приобрел окончательный легальный статус. Несмотря на то, что этот закон вступит в силу с 1 января 2016 года, потому что до его вступления в силу еще необходимо принять несколько дополнительных законов, касающихся изменения в судебной процедуре, касающихся изменений в вопросах регистра совместного имущества, и так далее. Но это уже технические вопросы, дело техники, которые уже будет решать следующий состав парламента. У нас, между делом, будут парламентские выборы в марте следующего года.
Вплоть до того, чтобы быстро эту тему снять с политической повестки дня, этот закон был достаточно быстро проведен через парламентское производство. И 9 октября, когда в третьем чтении парламент принял его с перевесом в два голоса на своем уровне, в этот же день буквально через час президентом республики этот закон был провозглашен, чтобы больше вокруг этого обсуждений в нашем обществе не было. Потому что какими бы передовыми мы ни были, тем не менее, дискуссия вокруг этого законопроекта была достаточно острая, она была в парламенте очень острая, и на площади перед парламентом она была очень острая. Тем не менее, победили те, кто хотели этот закон принять.
Козырев: Как я понимаю, несмотря на этот спурт финишный достаточно быстрый, дискуссия и вообще подход к этому вопросу в Эстонии был долгим, длинным, аккуратным и взвешенным. Все время производились какие-то социологические опросы. Просто это было длинная дорога, которая просто завершилась таким образом быстро?
Криштафович: Да, это была действительно очень длинная дорога. Мне трудно сказать, с какого этапа она началась, и какие там были самые главные этапы. Но я думаю, что поскольку в Европе, в Европейском союзе тренд на то, что однополые пары должны иметь возможность юридически регулировать свое сожительство, в первую очередь, для того, чтобы совместные права, обязательства установить, этот тренд неоспоримый, всеобщий. Есть декларация Европейского парламент и других европейских институтов, которые обязывают страны – члены ЕС двигаться в этом направлении. Кроме того, есть у нас канцлера юстиций 2011 года, когда он посчитал ситуацию не соответствующей Конституции, что однополые семьи вообще не имеют никакого правового регулирования своих отношений, и выступил с такой законодательной инициативой. Парламент к нему прислушался, поскольку сменилась политическая коалиция в марте этого года, и тогда появилось политическое окно возможностей, когда новая коалиция смотрела на это более либерально. Решили быстро принять этот закон, таким образом, дать этой теме зеленый свет. До этого это было очень сложно сделать, потому что та партия, которая до смены коалиции входила в нее, она всеми силами была против.
Козырев: Если я правильно понимаю, принятый закон просто вводит в правовое поле и наделяет теми же правами, что и людей, находящихся в браке, тех людей, которые находятся в совместном проживании. Это связано, как я понимаю, еще и с тем, что институт брака в Европе в принципе трещит по швам, я думаю, что в данном случае Эстония не является большим исключением. Я узнал такую статистику, что 60% рожденных в прошлый год детей были рождены вне брака, они были рождены, как правило, парами, которые просто совместно проживают. И в данном случае здесь нет особого акцента на то, какого пола должны быть супруги, проживающие вместе. Здесь речь идет просто о том, чтобы наделить людей, не регистрирующих официально в ЗАГСе, в законодательном учреждении свои узы, чтобы они наделены были теми же правами, что и те, кто официально женились или находятся замужем. Правильно я понимаю или нет?
Криштафович: Да, такая цель тоже была, но ее достичь не удалось этим законопроектом, на мой взгляд. Сейчас этот закон о сожительстве фактически ввел какое-то понятие квазибрака. Для того, чтобы действие закона о сожительстве на пару распространялось, им необходимо не заключить брак, а пойти к нотариусу и заключить сожительство. Это, как говорится, что в лоб, что по лбу. Просто новый институт дополнительно к браку был введен. И это дало очень многим критикам законопроекта пищу для размышлений над тем, что нужно это делать или не нужно. Если вы хотите однополые сожительства дать им юридическую силу, то давайте сделаем институт брака гендерно нейтральным, как это было сделано во Франции, как это было сделано в Великобритании.
Моя точка зрения, что для единого регулирования, может быть, это было бы более логично. Но я боюсь, что сейчас на этом этапе большинство населения не было бы готово принять такие изменения. И даже во Франции, в Великобритании прежде, чем там был гендерно нейтральный институт брака утвержден, были приняты, например, 10 лет назад разные законы, аналогичные нашему нынешнему закону о партнерстве. В Германии этот закон тоже был принят, одна из первых стран ЕС и единственная, где по сей день институт брака по-прежнему касается только разнополых пар.
Козырев: Олег, расскажите нам про Беларусь, пожалуйста.
Рожков: На этом пути, мне кажется, Беларусь находится даже на уровне ниже России. У нас нет исследований, которые бы говорили, сколько человек против однополых браков. Но мы имеем такую статистику, например, в 2002 и 2010 годах были проведены опросы среди населения Беларуси за криминализацию однополых отношений. В 2002 году только 47% хотели вновь криминализировать однополые отношения, а в 2010 этот процент уже был выше – 62%. То есть негативное отношение к гомосексуальным парам только растет.
Козырев: Я правильно вас понял, вы сказали «криминализировать», то есть ввести уголовную статью за однополое сожительство?
Рожков: Абсолютно. Что касается законодательной базы, то она далеко не совершенна. У нас нет никакого антидискриминационного законодательства. С другой стороны, сейчас идут разговоры о том, что, возможно, в следующем году у нас будет введен некий закон на то, что сейчас есть в России, о запрете гей-пропаганды. И очень возможно, что мы пойдем по этому пути, а не по пути европейскому к более толерантному и антидискриминационному.
Козырев: Исторический путь свидетельствует о том, что еще в 1994 году, в общем, на заре формирования независимого государства Беларусь, эта статья «Однополые отношения» была легализована. Из Конституции, из Уголовного кодекса было изъято то, что было наследием Советского союза. И в общем, до 2004 года целое десятилетие страна как-то соблюдала нейтральное отношение к геям и вообще к сексуальным меньшинствам. Только в речах руководителя вашего государства проскакивали слова «гомосеки» или «голубятня». С чем связана эскалация агрессивного отношения к сексуальным меньшинствам за последние 10 лет?
Рожков: Мне кажется, связано с тем, что раньше не говорили об этом. Когда не говорят – значит чего-то нет. Сейчас в СМИ начинают появляться сообщения, это очень небольшие. Наша организация проводит мониторинг освещения ЛГБТ-тематики в белорусских СМИ. В прошлом году в байнете было написано 257 материалов на ЛГБТ-тематику, 70 из них были о белорусском сообществе. Это очень немного, но тема начинает всплывать. И в большинстве случаев, если мы посмотрим на комментарии, которые мы видим под этими статьями, комментариев очень много, и общество начинает негативно относиться, говорят, начиная от того, куда идти, заканчивая тем, как эти люди должны умереть. Проблема, мне кажется, существовала всегда, просто сейчас она стала особенно ярка, потому что начали говорить, и люди начали рефлексировать и реагировать.
Козырев: Вы говорите, что это желание, эта потребность идет из широких народных масс, или власть индуцирует эти темы и акцентирует на них внимание? Как правило, рецепт же тут один – это происходит для того, чтобы отвлечь народ от реальных проблем, которые существуют в стране. Вот, для чего полезна гей-тематика. Этот рецепт опробован у нас в стране. Как только совсем плохо становится в общественно-политических вещах, наступает какой-то кризис власти или экономика хромает, гораздо проще увести народ в сторону обсуждения прав сексуальных меньшинств.
Рожков: Я, безусловно, с вами согласен. На самом деле нам не нужно начинать какую-то новую кампанию, потому что большинство белорусов смотрит российские новости, читает ваши порталы, все делается за нас. Развивать эту тему в принципе не требуется. Но если взять наши белорусские СМИ, то их можно ровно разделить на государственные СМИ и независимые СМИ. Это совершенно две разные истории. Например, исследования последнего года показывают, что государственные СМИ начали позиционировать ЛГБТ-сообщество как педофилов. Они заменяют понятие гомосексуалист на педофила. Есть определенная линия государства, во-первых, не замечать эту группу людей, во-вторых, где-то еще навязывать негативное отношение в обществе.
Козырев: Ну да, самый простой путь к возбуждению ненависти – это вызвать даже употреблением подобного языка презрение к группе какой-то, поэтому упоминание гомосексуализма в одном ряду с какими-нибудь серьезными преступными сексуальными извращениями, например, педофилией, это моментально вызывает аналогию и презрение. А что происходит в независимых СМИ? Я вообще рад за то, что такая категория есть в Беларуси, поскольку все мои знакомые белорусские журналисты говорят, что этого практически уже не осталось. Они каким-то образом касаются этой темы или нет?
Рожков: Тема считается сложная и табуированная. На самом деле есть несколько порталов, которые пишут о ЛГБТ-тематике в социальном разрезе. В большинстве случаев публикации, которые попадают, носят весьма нейтральный характер: прошла такая-то акция, задержали такого-то активиста. То есть в принципы ЛГБТ-сообщество в независимых СМИ больше выглядят, как какая-то политическая партия, которая ходит на какие-то мероприятия, но это не персонализированный образ. Есть несколько порталов, которые освещают, но этого очень мало. В целом, независимые СМИ стараются обходить эту тему аккуратно стороной.
