Гендерное равенство: не только для женщин
Дискуссии о гендерном равенстве всегда держат аудиторию в напряжении – но как от эмоций и стереотипов переходить к достоверным данным? Есть ли экономическое и научное подтверждение дискриминации женщин? А как в беларусском обществе дискриминируют мужчин? Ответы на эти вопросы «Журнал» искал вместе с экспертами на дискуссии «Гендерное равенство: почему это выгодно?», организованной Офисом европейской экспертизы и коммуникаций в рамках цикла «Что думают беларусы».
Законодательная дискриминация женщин существует, но рынок не виноват в их зарплатах
Стереотипы о женской дискриминации бывают прямо противоположные. Одни утверждают, что борьба за права женщин победно завершилась еще в прошлом веке равной оплатой за равный труд, а дальше идет только нагнетание несуществующих проблем агрессивными феминистками. Их оппоненты утверждают, что общество до сих пор жутко несправедливое, женщин массово дискриминируют (мужчины?), и вообще «система заточена на эксплуатацию и угнетение женщин», как мне говорила магистрантка гендерной программы ЕГУ.
Истина, как обычно, посередине, но споры о том, где эта середина, не стихают.
Очевидная абсурдная дискриминация женщин в Беларуси реально существует до сих пор. Есть женские квоты на поступление в Академию МВД, из-за чего проходной балл для девушек там значительно выше, чем для курсантов-мужчин. Фактически действует запрет на образование в Военной академии для женщин. Наконец, действует список запрещенных для женщин профессий. Не так давно он был сокращен с 252 до 180 позиций, однако сам факт его существования выглядит довольно дико. Неужто женщина и работодатель сами не разберутся, подходят ли они друг другу?
А вот неравенство мужчин и женщин в зарплатах выглядит куда менее однозначно. По словам Ирины Альховки из МОО «Гендерные перспективы», Белстат фиксирует 23-процентный разрыв в оплате труда между мужчинами и женщинами. Однако, по исследованиям Всемирного банка, только 3% из них объясняются различиями в квалификации, опыте работы, возрасте и прочими объективными факторами. Остальной разрыв необъясним (исходя из методологий существующих исследований) – а, значит, демонстрирует дискриминацию женщин работодателями.
Такое исследовательское допущение выглядит, мягко говоря, довольно смело. Если мы чего-то не знаем, не можем точно понять и определить существующими данными и исследованиями – давайте просто объявим, что это чья-то злая воля (общества, мужчин, государства, etc.). Слишком напоминает теории заговора, чтобы принимать это на веру.
Ирина Альховка задала и оставила без ответа два наводящих вопроса. Первый: существует ли проблема дискриминации на одном уровне работы – или женщины просто идут в низкооплачиваемые профессии, и мы фиксируем обычный, внегендерный разрыв между зарплатами школьных учителей и топ-менеджеров бизнеса? Второй вопрос звучал несколько наивно: а почему в «традиционно мужских» профессиях (производстве) зарплаты выше, чем в «традиционно женских» (сервисе)?
Да потому что это рынок, пусть даже в его исковерканном беларусском виде. Законы конкуренции на рынке труда, спроса и предложения рабочей силы сами выравнивают зарплаты. Если официантам и горничным платят в целом меньше, чем рудокопам и директорам заводов, то это объективная экономическая реальность.
Другое дело, что есть общественное давление на выбор «правильной» профессии, но к этому мы еще вернемся. А пока в выступлении Ирины Альховки прозвучала интересная фраза: «Защищаем ли мы мужчин так же, как и женщин?»
Мужчин убивают и лишают детей, но гендерные исследователи сосредоточены на женщинах
«Нельзя эксплуатировать стереотипы о мужчинах», – призывала Ирина. Действительно, насколько корректно и гуманно ограничивать женщинам доступ к вредным для здоровья профессиям с точки зрения дискриминации мужчин? Получается, мужчин нам не жалко, пусть только они подрывают там свое здоровье и в итоге умирают раньше женщин?
При этом на пенсию женщины в Беларуси выходят на пять лет раньше мужчин, напоминает председатель ОО «Защита прав отцов и детей» Олег Бакулин. За преступления для женщин и мужчин также зачастую наступает разная ответственность. И смертная казнь у нас применяется сугубо в отношении мужчин.
Еще одна проблема – это опекунство отцов над детьми после развода, которое мужчине нереально получить, если бывшая жена не наркоманка и не алкоголичка.
Получается, мужчин у нас в прямом смысле слова убивают – опасными и вредными профессиями, а то и напрямую казнят; у них отбирают родных детей. Это звучит, пожалуй, пострашнее, чем сколько-то процентов необъясненного методологией Всемирного банка разрыва в зарплатах.
Екатерина Борнукова, экономист BEROC, напомнила про различную социокультурную дискриминацию мужчин. Если есть профессии «женские» и запрещенные для женщин, то есть и те, заниматься которыми «не комильфо» для мужчин с точки зрения общества.
То же касается и социальных ролей: законодательно мужчины имеют право уходить в отпуск по уходу за ребенком наравне с женщинами, однако социокультурная дискриминация не дает им так заниматься воспитанием своих детей.
Впрочем, и с законодательством тут всё тоже не так просто. Например, уйти в такой отпуск не дают мужчинам, которые служат в милиции и армии. Олег Бакулин приводит конкретный пример: его организация помогла музыканту военного оркестра добиться реализации своего права на отпуск по уходу за ребенком, но пришлось пройти через суд и аргументы офицеров в стиле «он не мужчина и гражданин Республики Беларусь, а военнослужащий».
Почему же гендерные исследования почти полностью сфокусированы на женской тематике, если дискриминация мужчин является как законодательной, так и социокультурной проблемой?
Владимир Корж, координатор исследований Офиса европейской экспертизы и коммуникаций, объясняет это гендерными дисбалансами среди самих гендерных исследователей: анализ этого сектора, проведенный ОЕЭК, показал, что из 35 исследователей только трое – мужчины. Это приводит не только к исследовательским искажениям, но и к «несерьезному» восприятию таких исследований в государственной и академической среде.
Социокультурная дискриминация сильнее законодательной
От гостей дискуссии звучали вполне разумные идеи о том, что необходимо менять в беларусском законодательстве и сложившейся государственной практике. Например, давать в целом больше денег за декретный отпуск, если он разделен на обоих родителей, или создавать комплексное антидискриминационное законодательство. Однако, представляется, что такие государственные волевые решения не смогут значительно изменить ситуацию к кратко- и среднесрочной перспективе.
Самая сильная гендерная дискриминация – в социокультурных ограничениях. Дискриминация мужчин в первую очередь происходит в мужских головах, а женщин – в женских. Без изменения таких стереотипов и ролей никакой закон сам по себе не поможет.
