«Хотим свадьбу за 20 тысяч евро». Как живет пара белорусских геев, получивших убежище в Швеции

Сергей Андросенко, бывший руководитель правозащитного проекта «ГейБеларусь» и организатор минских гей-парадов, встречает меня на выходе из метро в одном из спальных районов Стокгольма. Вместе со своим молодым человеком он переехал в Швецию четыре года назад и получил политическое убежище. В следующем году они уже могут подать документы на шведское гражданство. От метро до их дома — буквально метров пятьсот. Пара снимает квартиру в районе, где живут шведы, и он кардинально отличается от района мигрантов, где они жили раньше.

News.tut.by

— Это был район, где в основном жили люди с африканскими и ближневосточными корнями. Там жгут автомобили, постоянные погромы, ограбления. При этом мусульманская община чаще всего не принимает геев. Леша (парень Сергея. — Прим. TUT.BY) как-то ехал с другом в метро, и они говорили на гейские темы. Вдруг русскоговорящий парень, по внешности похож на выходца из Средней Азии, достал нож и стал им угрожать. И это было в час дня.

Сергей говорит, что в районах мигрантов в Стокгольме приезжие геи часто сталкиваются с непониманием. И это несмотря на то, что в Швеции легализованы однополые браки, в церкви венчают гей-семьи и каждый год по всей стране проходят многотысячные гей-парады.

— Ты можешь встретиться с геями из Сирии и Африки — они не хотят жить в районе мигрантов. Мы убегаем из стран, где гомофобия — это норма. И попадая здесь в мигрантский район, снова можем с ней столкнуться. На мой взгляд, это происходит потому, что люди приезжают со своими устоями, живут большими общинами и начинают здесь воссоздавать то, что было у них на родине.

Как Сергей и Леша познакомились в Беларуси

Сергей и Леша снимают трехкомнатную квартиру. За месяц аренды вместе с коммунальными платежами и счетом за интернет платят 7400 крон. На наши деньги это примерно 1800 рублей.

Леша с порога предлагает мне кофе и идет на кухню, чтобы его заварить. Мы с Сергеем располагаемся в гостиной. Обстановка в комнате аскетичная, здесь почему-то на ум приходят стереотипы про шведский минимализм. Диван, кресло-качалка, стол, стулья и электронное фортепиано. На стеллаже для книг стоит бутылка шампанского в упаковке цвета радужного флага ЛГБТК-движения (движение лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров и квир). Ее ребята планируют открыть, когда пойдут смотреть гей-парад. В этом году он проходит в столице Швеции в 20-й раз. Посмотреть парад обычно собирается около 500 тысяч зрителей, при этом в самом Стокгольме живет около 1 млн человек.

 

Кофе на столе, а я усаживаюсь поудобнее, чтобы записать историю простых геев из Беларуси. А Сергей и Леша действительно простые парни. Леша из Бреста, учился в строительном ПТУ на штукатура, облицовщика и плиточника, танцевал стриптиз в местном клубе и скрывал от всех свою ориентацию. Сергей окончил вечернюю школу и курсы повара, но стал известен широкой общественности благодаря гей-активизму.

— С «ГейБеларусь» я приехал в Брест на семинар. И в разделе для геев на сайте знакомств mamba познакомился с Лешей. Мы решили сходить на свидание, — рассказывает Сергей. — Но встреча была очень странной. Я предлагал пойти в кафе, ресторан. Но Леша боялся появиться где-нибудь в публичном месте с парнем, в итоге мы встретились в парке, где не было людей.

— Я был очень закрытый: ни друзья, ни родители не знали, что я гей, — объясняет Леша. — И было очень сложно показаться с парнем, тем более открытым геем, в публичном месте на свидании. Сергей звал со своими друзьями в клуб, но в Бресте не так много ночных клубов, и понятно, что знакомые могут быть везде. А если человек говорит о себе так открыто, как Сергей, мало ли что он может сделать. Подойти и поцеловать, например.

Сергей не думал, что их встреча с Лешей перерастет во что-то серьезное. Но Леша проявил инициативу, и уже через некоторое время переехал в Минск, парни сняли квартиру в Шабанах и стали жить вместе. Со временем Леша тоже приобщился к гей-активизму и стал делать фоторепортажи, видео для «ГейБеларусь».

 

— Через полгода после начала наших отношений я решил рассказать обо всем родителям и бабушке, — говорит Леша. — Чтобы объяснить свои чувства и переживания, сначала показал им фильм «Молитвы за Бобби» (в основе сюжета лежит история гея, покончившего жизнь самоубийством из-за материнской и религиозной нетерпимости. — Прим. TUT.BY). Первым человеком, с которым я поговорил, была мама. Она сказала, что не хочет со мной больше говорить, и ушла. Но на следующий день сама ко мне подошла и сказала, что она так и думала, что я гей. Мама сама обо всем рассказала папе. Ничего оскорбительного в мою сторону он не говорил. Бабушке это тоже было нелегко принять. Но она сказала, что меня любит и ей неважно, гей я или нет.

Правда не испортила отношения Леши и родных, со временем он познакомил с ними Сергея. Сергей же совершил каминг-аут еще в подростковом возрасте, для его мамы это сначала было шоком, но со временем их отношения нормализовались.

Как решили уехать из страны

В январе 2013 года милиция устроила облавы на гей-вечеринках. Одна из них произошла в минском клубе «6А», вторая — в витебском клубе «XXI век». Этот момент Сергей Андросенко считает для себя началом их истории эмиграции.

— После этого каждый раз, когда я въезжал в Беларусь из-за границы, у меня забирали паспорт. Например, еду на поезде из Вильнюса, меня выводят, досматривают, забирают документ. Причина? Мне говорили, что мой паспорт якобы в базе данных недействительных документов. Однажды меня очень стрессово допрашивали, отпустили, а потом снова вернули на допрос. Таким образом за полгода у меня дважды забирали паспорт: один раз примерно на месяц, второй — на два. Помимо этого на протяжении полугода милиция приходила к нам с Лешей домой. Была попытка облавы на офис «ГейБеларуси»: шесть часов нас уговаривали открыть дверь, но мы ее так и не открыли и делали вид, что нас там нет (организация действовала без официальной регистрации, что в Беларуси считается нарушением закона. — Прим.TUT.BY).

Сергей рассказывает, что в это время людей, подписавшихся под учредительными документами, которые они передавали в Минюст, когда пытались зарегистрировать «ГейБеларусь», вызывали на беседу в милицию. Всего среди подписавшихся было примерно 80 человек, причем многие из них гетеросексуалы, которые просто поддерживали ЛГБТК-сообщество.

 

Он отмечает, что сотрудников милиции интересовала не только его личность, но и источники финансирования «ГейБеларусь». Например, кто оплачивал поездки активистов из регионов в Минск на мероприятия. Сергей этот момент оставил без комментариев.

Знакомые посоветовали, по его словам, на всякий случай на время куда-нибудь уехать из Минска. И они уехали с Лешей в Брест к его родителям. Там к ним приехала милиция.

— Говорят, поступил сигнал, что у вас во дворе громко лает собака. Но собака жила у родителей Леши давно и никто из соседей никогда не жаловался. Они переписали паспортные данные всех, кто был во дворе, и поинтересовались, что я там делаю. Вот в тот момент я и понял, что устал, что нигде в Беларуси я не в безопасности и надо уезжать.

Сергей и Леша отключили телефоны и через несколько часов в тот же день уехали из Бреста в Минск, а оттуда на поезде в Москву.

Как оказались в Швеции и попросили убежища

Сергей говорит, что сначала они не хотели уезжать насовсем, поэтому попросили помощи у ЛГБТК-активистов из других стран, чтобы они на время им нашли убежище. Так они успели пожить три месяца в Молдове, месяц в Сербии, пару недель в Польше и Литве. И вот там они, посовещавшись с белорусскими ЛГБТК-активистами, решили просить политического убежища в Литве.

— Я пошел на консультацию в Красный Крест, и так как у меня стояла шведская виза, они рекомендовали ехать в Швецию. Во-первых, потому что Литва считается одной из самых гомофобных стран ЕС, а во-вторых, потому что по Дублинскому соглашению по приему беженцев я должен был ехать в страну, которая выдала мне визу, или в первую безопасную страну. А за несколько месяцев я уже побывал в нескольких странах. Мы абсолютно не были подготовлены к процессу получения убежища. Ничего об этом не знали. И мне не было важно, получу я убежище в богатой стране или нет. Литва была близко от Беларуси, и в моем представлении это было идеально, потому что я мог часто видеть знакомых, которые бывают в Вильнюсе.

 

Так, без знания шведского языка и с не очень хорошим английским, они поехали в Стокгольм.

— Мы пошли в миграционное управление и на аппарате с электронной очередью нажали кнопку «соискание убежища». Нам дали переводчика, и с его помощью мы рассказали свою историю. Специалист управления заполнила анкету, забрала наши белорусские паспорта и сказала ждать, когда с нами свяжутся. Через некоторое время нам выдали карточки соискателей убежища.

Сергей перечисляет, что помимо своей истории, которую они рассказали в миграционном управлении, он предоставил в Швеции копии повесток, которыми людей вызывали в милицию, когда интересовались его судьбой, упоминания о себе в отчетах международных правозащитных организаций. Также Civil Rights Defenders, авторитетная шведская организация по правам человека, написала письмо в его поддержку с просьбой предоставить убежище.

Миграционное управление обеспечило ребят адвокатом.

 

Так как установить личность Сергея и Леши было несложно, потому что у них, в отличие от некоторых других беженцев, были паспорта, им позволили абсолютно легально работать. Знакомые помогли Леше найти место монтажника стеклянных конструкций в компании, где многие говорили по-русски. Леша не озвучивает зарплату, но говорит, что ее было достаточно, чтобы снять квартиру и вполне неплохо жить.

Сергей тем временем продолжал заниматься гей-активизмом и иногда подрабатывал: например, косил газоны или устанавливал стекла. Пособие для соискателей убежища составляло на тот момент 1860 крон (около 450 рублей) на одного в месяц, но Леше, например, его платили до тех пор, пока он не работал по контракту. Учитывая шведские цены, это немного. Например, проездной на месяц на метро и другой общественный транспорт стоит 840 крон (около 200 рублей).

Как убежище сначала не дали, а потом дали

В убежище Сергею и Леше сначала отказали.

— В первом пояснении, которое нам пришло из миграционного управления, было указано, что они признают, что я известный ЛГБТ-правозащитник, который неоднократно становился жертвой преследования, дискриминации, психологического давления и физического насилия. Тем не менее они считают, что при всем несправедливом и негуманном обращении на родине я могу защитить свои права в белорусских судах, милиции или прокуратуре. Они даже написали, что, возможно, при возвращении я могу стать жертвой дискриминации, но с другой стороны, я смогу воспользоваться системой правосудия и отстоять свои права в Беларуси, — говорит он.

 

Парни пытались обжаловать решение миграционных властей, но дважды это не получилось.

— Вариант вернуться в Беларусь мы не рассматривали. В итоге мы решили подавать документы на убежище в Швеции столько, сколько можем. И сделали это еще раз, дополнив дело новыми обстоятельствами. В ноябре 2015 года нам дали политическое убежище.

Сейчас у Сергея и Леши в Швеции постоянный вид на жительство, в следующем году они будут подавать документы на гражданство и уже смогут голосовать на местных выборах.

Леша работает в той же компании, которая занимается стеклянными сооружениями. Его повысили, и сейчас он уже будет администратором. Сергей продолжает зарабатывать фрилансом и является казначеем в организации «Белорусы Швеции».

Государство обеспечило их курсами шведского языка. Уроки проходят пять дней в неделю по три часа в день. За то, что ты ходишь на занятия, тебе платят по 7000 крон в месяц (около 1700 рублей). Но так как Леша сейчас переходит на работе на полный контракт, вскоре это пособие ему выплачивать не будут.

 

Жениться ребята пока не собираются, так как хотят свадьбу, которая, по их словам, будет стоить 20 тысяч евро. Пока таких сбережений у них нет.

— Мы хотим пригласить друзей и знакомых, родителей, организовать свадьбу в ратуше, затем отвезти всех на архипелаг и на берегу моря провести церемонию. Знаешь, как в фильмах показывают? Вот такую свадьбу мы хотим.

Пока их союз в Швеции имеет статус домашнего партнерства. Это значит, что они могут навещать друг друга в больнице как родственники, могут быть друг для друга поручителями в банке.

Как думают о будущем

Мы едем с Сергеем и Лешей в известный в Стокгольме гей-бар. Здесь нас уже ждет Олег, но в их компании все зовут его Ларисой. Олег — гей. Он говорит, что родом из Гродненской области, где какое-то время работал дояром на ферме. В 2013 году он уехал в Швецию со своим парнем и попросил там убежища. В убежище отказали, и сейчас Олег живет в Стокгольме нелегально, но возвращаться в Беларусь не планирует, так как, по его словам, «здесь над ним издевались из-за ориентации».

Отказ в убежище он получил по нескольким причинам. Во-первых, миграционные власти не нашли в истории Олега доказательств, что его в Беларуси преследуют. Во-вторых, дома у Олега остались жена и ребенок. Он рассказывает, что женился, потому что «семья давила», а не потому что хотел создать семью с женщиной.

 

Помимо него в Стокгольме Сергей и Леша общаются и с другими геями-белорусами. Некоторые из них также получили здесь убежище, кто-то в статусе соискателей.

— Стать друзьями со шведами сложно, на это могут уйти годы. Невозможно так вот познакомиться со шведом и завтра оказаться у него дома на вечеринке. Но у нас есть знакомые шведы, и сейчас языковой барьер уже начинает размываться, и мы уже можем с ними свободно общаться на шведском.

Возвращаться в Беларусь пара не планирует. Сергей говорит, что они вернутся только в том случае, если «изменится ситуация с демократией и правами человека». С родными они встречаются на нейтральной территории — в Молдове.