Как моя мама познакомилась с моей мамой. Реальная лавстори однополой семьи
Ода невероятно крепкой любви. 50 лет эти женщины верны своим чувствам. Веб-мастер и работница церковного прихода рассказывают, с каких передряг началась история их семьи.
Синди, вебмастер:
В старших классах эта девушка всегда сидела за партой одна, и я спросила своих друзей, знает ли кто-нибудь, кто она. Один из моих друзей сказал, что она новая девушка из Нью-Йорка, и я сказала: «Пригласите ее вместе обедать за нашим столом».
Нам казалось, что мы были единственными двумя людьми в Северной Америке, которые чувствовали себя так, как мы. И мы обе встречались с мальчиками, пока учились в старших классах. Мы были уверены том, что мы хорошие девочки-католики, которые знали, как контролировать наши эмоции. Это казалось единственным логическим объяснением того, почему нас так мало интересуют свидания.
Но тогда мы обе поняли: «Эй, угадайте, что? Она мне очень интересна».
1974 год! Мы были в восторге от того, что любили друг друга и нашли друг друга. Но мы также знали, что люди не будут благосклонны к нашему союзу. Мы чувствовали себя очень одинокими, очень одинокими.
Последние несколько недель старших классов были настоящим адом, потому что двое мальчиков постоянно показывали на нас пальцем. Они даже не подозревали, насколько они правы. Нам угрожали избиениями и изнасилованиями, чтобы вернуть нас на правильный по их мнению, путь. Но наши друзья остались с нами, и один учитель остался.
Позже мы с Морин сознательно решили остаться дома и не уезжать в колледж, потому что семьи были так важны для нас. Мы пытались разобраться с ними.
В то время мы были в своем роде аномалией в ЛГБТ-сообществе, потому что много людей просто отправились в города и оставили свои семьи из пригородов. Вместо этого мы смогли выйти и работать с ними, пока наши отношения развивались.
Когда наш сын учился в старших классах, он играл в баскетбол, мы с Морин пошли на него посмотреть. Это был первый раз, когда мы зашли в нашу школу после выпуска. Я попросила Морин сесть за парту так же, как и в тот день, и сделала ее снимок. Я показала фото детям: так мама познакомилась с мамой.
Морин, работник церковного прихода:
Наши дети не понимают, насколько они влияют на изменение восприятия людей. Гетеросексуальные люди, когда видят лесбийскую пару, и если они не знают лесбиянок достаточно близко, они не связывают их с собой. Но когда они видят семью с детьми, они понимают, что Синди и я, как родители, имеют много общего с ними. Мы все стараемся заботиться о наших детях, держать их в безопасности, воспитывать их как можно лучше.
То, что мы наконец поженились в Нью-Джерси, стало большим вздохом облегчения. В 1996 году мы были в больнице. Никто не знал, что случилось с Синди: врач сказал, что нам лучше пойти в отделение неотложной помощи. Внезапно сотрудники начали задавать Синди и мне вопросы, пока мы мчались на каталке.
Они спросили, кто я. Они сказали: «Вы в отношениях?». Я ответила: «Ну, я ее партнер». Персонал начал задерживать меня, а сами уходили вперед с Синди.
Я не сразу поняла, что они у меня спрашивают, но они не хотели оставлять меня в палате с ней. В конце концов Синди закричала: «Она мое доверенное лицо. Она имеет полное право находиться со мной».
Врачи не знали, как с этим спорить. В то время я даже не думала об этом. Моей мыслью было: «Я хочу быть с Синди. Она нужна мне». Я понимала, что мне можно быть с ней.
К счастью, теперь мы можем использовать слово «брак», потому что мы женаты. Надеюсь, в будущем нас ничего будет сдерживать и никто не будет отгораживать нас друг от друга.
