Я совершил трансгендерный переход

Текст МАЛИКА МУХАНОВА

Иллюстрации АЙГЕРИМ САТТАР

Ева, трансгендерная женщина
из Астаны

Своего апогея гендерная дисфория достигла в 13-14 лет, когда начались первые изменения в ходе пубертатного периода. Физиологически мужчина и женщина отличаются, это ни для кого не секрет, вот только когда твое тело начинает развиваться не как женское (а в голове ты женщина) — наступает самый настоящий ад. Я понимала, что с каждым годом «мужаю» и мне хотелось это остановить, но на тот момент я боялась гормональной терапии, поэтому просто предпочла выглядеть феминно, андрогинно (длинные волосы, мейк-ап, одежда унисекс). Более-менее феминная от природы внешность помогала справляться с гендерной дисфорией на тот момент.

В начальных классах я училась отлично, была очень активной, когда же гендерная дисфория усилилась и я больше не могла выглядеть как «нормальный мальчик» — начались проблемы, причем не только с одноклассниками, но и с учителями, директором. Выговоры за «неподобающий» внешний вид я получала нередко, со мной практически перестали общаться. Физического насилия не было, но было ужасное моральное давление, из-за этого я начала часто прогуливать, я просто не могла там находиться.

Сейчас мне 28, и я понимаю, что это нанесло мне огромнейший урон, потому что я за образование, за знания, но из-за непринятия социумом я не смогла раскрыть свой потенциал: до того как все ухудшилось, я получала награды, организовывала праздники и часто выступала. Сейчас я стараюсь наверстать упущенное.

О СОЦИУМЕ

И родственники, и родители замечали, что растет «необычный» ребенок. Думаю, они ушли в отрицание. На эту тему даже есть видео на моем тикток-канале, там моя мама откровенно отвечает на вопрос «Надеялась ли ты, что это пройдет с возрастом?» — «Надежда, конечно, была, но этого не произошло. Ничего страшного» — ответила она несколько грустным голосом. Там же она ответила, что замечала все с детства.

Когда я совершила трансгендерный переход (на тот момент мне было примерно 20 лет) — для них особо ничего не изменилось. К тому же, я четко дала понять — их мнение мне неинтересно, я уже взрослый человек и в одобрении не нуждаюсь.

Тем не менее, отнеслись все спокойно, в том числе друзья. Привыкнуть к новым местоимениям и новому имени для них было сложновато, но их понять можно, ведь всю жизнь они меня знали совершенно под другим именем. Друзья отметили, что новое имя красивое и очень мне подходит.

У меня достаточно грубый голос (женские гормоны голос не меняют), в связи с этим бывают сложности: взгляды, дурацкие вопросы личного характера и прочее. Я не боюсь «неудобных» вопросов и на некоторые готова ответить, потому что просвещать и развеивать мифы относительно трансгендерности — очень важно, но иногда это совершенно не к месту, например, когда задают вопросы сексуального характера.

О РАБОТЕ

Большинство трансгендерных людей (в том числе я) предпочитают податься в секс-индустрию (эскорт, веб-моделинг и т.д.) и неспроста. В учебных заведениях у большинства возникают проблемы, учиться там морально сложно, а порой и вовсе небезопасно. То же самое с работой — мало кто захочет принимать трансгендерного человека на работу, «а то вдруг еще посетителей и коллег распугает», да и вообще, «ну нафиг этих трансов, извращенцы какие-то». У большинства элементарно не остается выбора, потому что выживать как-то надо.

К тому же, трансгендерным персонам нужны немалые финансы на всевозможные операции, комиссии, гормоны, обследования. Представьте, вы работаете и копите на классические, «нормальные» нужды, такие как квартира, машина и хорошее образование. Нам также надо заработать деньги на то, чтобы просто стать собой и эти суммы очень немаленькие, на обычной работе их не всегда можно заработать.

Мне комфортнее работать «на себя», с людьми я испытываю дискомфорт так или иначе. Да и хорошего образования у меня пока нет, чтобы работать по профессии, но я постараюсь это исправить.

Я бы хотела вернуться во времени и начать принимать гормональные препараты как можно раньше, это могло бы исключить, например, изменение голоса, или таз бы вырос шире, кости были бы менее крупными, а голова, кисти, ступни меньше. Но это так не работает, поэтому очень важно принимать себя и стараться не зацикливаться, потому что не все можно изменить хирургическим путем.

Я очень ждала, чтобы начать гормонотерапию и ни разу об этом не пожалела, несмотря на то, что порой это действительно бывает опасно (в особенности опасны гормоны старого поколения, которые я раньше принимала). Перед назначением гормональных препаратов заставляют сдать ряд анализов, которые могут выявить болезни или особенности, при которых прием гормонов запрещен.

Женские половые гормоны необходимо принимать всю жизнь, под их воздействием происходит ряд изменений: перераспределение жировой ткани по женскому типу, рост молочных желез, уменьшение (в некоторые случаях исчезновение) оволосения, кожа становится тоньше, мягче, без высыпаний, поры маленькими, черты лица более феминными, сглаженными. Многие отмечают, что у них «открылись» веки, уменьшился нос (про себя могу это тоже отметить). Нужно понимать, что эффективность индивидуальная, кого-то гормоны очень сильно преображают, а кто-то толком и не меняется. Во многом все зависит от возраста. Чем позже начинаешь ЗГТ (заместительная гормональная терапия — Прим.ред.), тем меньше эффективность.

Современные гормональные препараты не столь опасны как те, что были в прошлом, трансгендерные люди доживают до старости. Больше всего гормоны опасны для крови, они могут ее сгущать, а следовательно могут образовываться тромбы, которые грозят летальным исходом. Нужно это осознавать и поддерживать максимально здоровый образ жизни. К примеру, я не курю с тех пор как начала ЗГТ и полностью отказалась от алкоголя, и все равно у меня есть проблемы с венами на ногах. К счастью, это решаемо.

ОБ ОПЕРАЦИЯХ

Всегда знала, что сделаю трансгендерный переход и соответствующие операции. Подтолкнуло активное изменение тела не в лучшую сторону, тянуть больше нельзя было, и я начала прием ЗГТ, к операциям же пришла несколько позже (сразу нельзя, для организма все разом было бы большим стрессом).

Операции на лицо (феминизация лица) обошлись мне бесплатно, я их выиграла на проекте «Оморфия». Это специальный проект, где разыгрываются пластические операции. Совершенно случайно я наткнулась на их акцию для трансгендерных людей, в которой победителю в рамках акции предлагали изменить форму челюсти, носа (от ринопластики я, в итоге, отказалась, хирург сказал, что не требуется и я с ним согласна), лба, удаление кадыка.

Я вступила и была активной участницей проекта, завоевала внимание и доктора, и других участников и, в итоге, победила (со мной также победили еще две другие транс-девушки). Операция проходила в Санкт-Петербурге и результатом я очень довольна, хотя поначалу и было непривычно. Могу сказать, что операции придали мне уверенности в себе, и я стала гораздо комфортнее чувствовать себя в социуме. Операции на лицо (феминизация) в России стоят от 5 до 15 тысяч долларов (приблизительно от двух до шести миллионов тенге — Прим.ред.), в зависимости от объема работы и хирурга.

За мой счет мне увеличивали грудь и делали орхиэктомию. Грудь обошлась примерно в 1 600 долларов (700 тысяч тенге), орхиэктомия в 350-400 долларов (170 тысяч тенге). Эти две операции мне проводили в Казахстане, все прошло отлично. А вот феминизацию лица в Казахстане не делают.

У меня были попытки найти казахстанского пластического хирурга такого типа, но безуспешно. Есть российский хирург, который временами прилетает в Алматы и делает такие операции у нас. Кстати, на своей родине (в Санкт-Петербурге) он работает как раз в той клинике, где мне делали операции. Но выполнял их мне не он, а другой, не менее талантливый хирург, поэтому мне в любом случае надо было лететь в Питер.

После операция стала чувствовать себя более уверенно, но есть и минусы. Про то, что есть риски для здоровья, упоминать смысла особого нет, если честно. В наше время риски для здоровья сведены к минимуму, тут многое, скорее, от анестезиолога зависит, а его грамотность важна вообще при любой операции. Период заживления может затянуться, тут уж зависит от особенностей человека. Ну и результат — некоторых он может не удовлетворить.

Равшан, трансгендерный мужчина из Душанбе

В семье я ощущал то же самое. Понимал, что они не примут. Когда учился в шестом-седьмом классе, родственники начали навязывать мне более традиционные взгляды. Например, говорили, что мне уже хватит ходить в мужской одежде, пора носить более женственную одежду — юбки и платья. Когда мне было 14 лет, моя старшая сестра даже специально заставила меня надеть платье и отправила в таком виде на улицу. Мне было стыдно, плохо, даже не хотелось жить. Было очень неудобно перед соседями.

Когда у меня началось половое созревание, я чувствовал себя очень некомфортно, особенно во время менструаций. У меня была гендерная дисфория, мне не нравилась моя фигура, особенно когда начали расти грудь и бедра. Очень хотелось избавиться от этого и сделать свое тело мужским, но я не знал как. Пытался принять свое женское тело, надевал женскую одежду, смотрел на себя в зеркало, но мне очень не нравилось то, что я видел. В такие моменты испытывал сильный стресс.

Я не знал, что делать, потому что на тот момент не слышал ни об ЛГБТКИА, ни о каких-либо организациях, которые нас поддерживают. Даже не подозревал, что я трансгендерный мужчина. Я жил не в городе, а в деревне. Естественно, там не было никого, похожего на меня. Конечно, я надеялся только на хорошее, но без доступа к информации и сообществу казалось, что я один такой сумасшедший. Только три-четыре года назад я вышел на организации ЛГБТКИА-активистов. Узнал, что могу изменить себя и жить дальше.

В школе и институте у меня было преимущественно мужское окружение, где меня принимали за своего. Были проблемы с именем и фамилией, что тоже заставляло чувствовать себя плохо и вызывало дисфорию. Когда я подавал документы в институт и проходил обучение, ко мне обращались как к женщине, используя мое старое имя. Например, помню случай, когда нас вызывали на экзамен. Преподаватели использовали микрофон и, когда громко объявили мой деднейм, а я показался в мужской одежде, все в аудитории очень пристально на меня смотрели. Сложный момент, который я до сих пор не могу забыть. Все глядели на меня, а я переживал, что подумают все эти люди, как мы завтра будем общаться, и как они будут на меня реагировать. По институту пошли разговоры и слухи о том, кто я и как я одеваюсь.

ОБ ОТНОШЕНИЯХ

У меня был опыт отношений в прошлом. Мы два года встречались с девушкой, но она бросила меня, когда узнала, что я трансгендер. Узнала от кого-то третьего — моих друзей или соседей. Она перестала со мной общаться, обосновав разрыв тем, что у нас нет будущего, мы не сможем пожениться и завести детей.

Я не могу прямо говорить о своей гендерной идентичности сразу при знакомстве. Сейчас в Таджикистане очень сложно найти кого-то, ведь у нас очень не любят трансгендерных людей. У нас нельзя поменять документы, так как нет четкого законодательства. Нет определенного механизма, согласно которому ты можешь официально поменять имя, окончание фамилии и гендерный маркер в паспорте. У нас все очень сложно. ЛГБТКИА-сообщество существует закрыто от остального социума, мы даже боимся открыто заявлять о себе и делать себя видимыми. Конечно, у нас появляется больше активистов, есть мероприятия и места для неформального объединения, но у нас очень не принимающее общество, полное ненависти к ЛГБТКИА. Многие говорят, что мы делаем страну «грязнее» и нас надо отсюда выдворить.

О БЕЗРАБОТИЦЕ

Многие трансгендерные люди в Таджикистане не работают. Я занимаюсь активизмом, но у меня нет постоянного официального места работы. Не все могут заниматься активизмом и работать в таких организациях, потому что представителей ЛГБТКИА-сообщества слишком много, к тому же, не все живут в больших городах. Трансгендерные персоны не могут зарабатывать, следовательно, не могут покупать гормоны каждый месяц, и только мечтают о коррекции пола.

Официальную работу трансгендерным людям найти невозможно. Например, я пытался устроиться на работу в банк. Сдал анкету, прошел собеседование, но после всех этапов принес паспорт, где указан мой деднейм и женский пол. Они посмотрели на фото и спросили: «Кто это?», но не поверили, когда я ответил, что это мой паспорт. Так и спросили: «Почему в паспорте женщина, а вы мужчина?» Я объяснил им все, они пообещали перезвонить, но так этого и не сделали.

Даже если и удается трудоустроиться, то может произойти травля или домогательства. У меня был такой опыт: в восьмом классе устроился на неполный день секретарем без документов. Я не знал, что делать, когда их попросили принести, поэтому и не стал. Но пошли слухи, коллеги узнали, что я трансгендер и насильно затащили в другую комнату, хотели раздеть или потрогать, чтобы точно узнать, мужчина я или женщина. После этого я вообще не хочу официально работать, по крайней мере, пока не удастся поменять паспорт. Сейчас я сосредоточен на активизме, хотел бы открыть организацию помощи трансгендерным персонам, чтобы они не попадали в такие же ситуации.

О КАМИНГ-АУТЕ

Два-три года назад я объяснил маме, что я трансгендерный мужчина, мне нравятся девушки и в будущем я бы хотел жениться на одной из них. Она была в шоке. После первого такого разговора она просто промолчала и игнорировала эту тему. Только после пары дальнейших разговоров она начала расспрашивать, почему так. Объяснил, что так происходит, я такой человек, и если она действительно любит меня, как своего ребенка, то она меня примет. Она подумала и все-таки приняла меня таким, какой я есть, но ей потребовалось два-три месяца. Конечно, мы не общались как обычно, но за пару месяцев наладили отношения. Когда-то у меня даже были суицидальные мысли, но именно благодаря маме я продолжаю жить.

Что касается отца, то в детстве мама мне говорила, что у меня его нет. Хотя он, конечно, есть. Мы даже поддерживаем связь, но я до сих пор не открылся ему. Не хочу ему говорить об этом, потому что не считаю его отцом. По факту, у меня есть только мать и меня волнуют только отношения с ней.

ОБ АКТИВИЗМЕ

Сейчас я занимаюсь активизмом, готовлю выставку «Голоса женщин» и прохожу обучение по лидерской программе от Femagora. Выставка посвящена борьбе с домашним насилием и гендерными стереотипами в отношении женщин. Конечно, я верю, что в будущем улучшится система здравоохранения, наши права начнут защищать, мы сможем заявить о себе, показать, что мы тоже люди.

Я надеюсь, что у нас будет больше правозащитных организаций и активистов. Хочется, чтобы будущие поколения людей из коммьюнити не сталкивались с трудностями и жили без того ужасного опыта, который есть у меня. Возможно, я бы хотел переехать в другую страну, где меня примут таким, какой я есть, но даже при таком раскладе я бы продолжил заниматься активизмом.