Мне 33, ему 77 — почему я сплю с мужчинами постарше
Мужчинам в моей ситуации приходится совершать каминг-аут дважды: сначала как геям, а потом как тем, кого привлекают пожилые люди.
Обычно возраст человека можно определить по состоянию его рук. Я уставился на пару напротив меня, сложенных на поцарапанной деревянной стойке рядом с дольками лимона и салфетками для коктейлей. Они были грубо обтесанными, в пятнах печени, с морщинами, которые пересекали редкую густую шевелюру. Это была очередная ночь тоски в гей-баре, и я подумывал пойти домой с мужчиной рядом со мной, потому что его руки вели счет («Мне 65!» — кричали они), который противоречил всему, что он делал, чтобы скрыть десятилетия позади него. Его лицо выглядело средним, несомненно, благодаря процедуре по уходу за кожей, которая каждый месяц стоила больше, чем весь мой гардероб; его тело было в тонусе после многих лет, проведенных в спортзале; его волосы были подстрижены сбоку и длиннее на макушке, что было модно в Нью-Йорке в то время. Все в космополитичных западных городах стараются выглядеть молодыми. Но я спал только с мужчинами, которые выглядели старыми.
Тогда мне было 24, но парням, которых я хотел, было не меньше 55. Сейчас мне 33, и мои любовники почти всегда пожилые люди.
Моему мужу 77
«У тебя проблемы с папой», — беспечно сказала мне подруга по колледжу, с которой я больше не вижусь, примерно через год после выпуска, как будто это клише было новее и мудрее, когда оно вырвалось из его уст. Теперь удивительно, что никто не пытается диагностировать у меня «проблемы с дедушкой».
Я открыто говорю о своей сексуальности, но я ненавижу, когда меня навешивают ярлыки. Тем не менее, я считаю, что те, кто разделяет мои предпочтения, образуют дискретную сексуальную подгруппу, охваченную гомосексуальностью, но скрытую ее мейнстримом. Мужчины в моей ситуации должны совершать каминг-аут дважды: сначала как геи, а затем как геи, которые спят только со старыми геями. Наши чресла остаются нетронутыми молодыми твинками с кубиками пресса или очаровательными медвежатами, чьи волосатые груди еще не поседели, точно так же, как модели-женщины из выпусков Sports Illustrated о купальниках оставляли нас вялыми в подростковом возрасте. Поколения мужчин-сердцеедов приходили и уходили, и мы ценили их привлекательность только как социальный консенсус, а не плотское желание. Мириады людей равнодушны к популярным секс-символам. Тем не менее, моя апатия к молодой красоте настолько выражена, что я задаюсь вопросом, реагирую ли я на мужчин постарше как на представителей их собственного пола. Почему я всегда питал слабость к лысому характерному актеру Ричарду Дженкинсу (р. 1947), а не, скажем, к американскому позолоченному бродяге Тимоти Шаламе? Меня тянет к гормональным изменениям, феромонному балансу, который меняется по мере снижения тестостерона и попадания в суп небольшого количества эстрогена? Эта странная идея не менее правдоподобна, чем вредоносные предположения, что кто-то с моей склонностью — золотоискатель, чахлый персонаж из исследования Фрейда или виновник жестокого обращения с пожилыми людьми.
Тем временем я с разной степенью энтузиазма влачил жизнь в подростковом возрасте. Я ходила на вечеринки, пил немерено спиртного, целовался со школьницами, играла в пивной понг, учился очень усердно, участвовал в добродушных академических соревнованиях, бросал мяч в баскетбол с друзьями, тусовался в их подвалах, смотрел Comedy Central, плакал в своей спальне, слушая инди-рок-группы. Я смеялся до упаду над шутками, но все равно чувствовал, что наблюдаю за собой со стороны, как я это делаю. Ночью я дрочил на порно со взрослыми мужчинами и ненавидел себя после этого.
Мои первые годы в колледже были такими же подавленными и отчаянными. До полового созревания я мечтал жить в доме со своими сверстниками. К началу взрослой жизни кампус, полный похотливых сверстников, превратился в жестокий обряд посвящения. В 20 лет я сказал близкому другу, что меня привлекают мужчины, забыв упомянуть, что мой круг общения ограничен старыми парнями. Частичная правда казалась лучше, чем жизнь во лжи.
Но секс с моими современниками ничего не менял
Я в основном преследовал людей, если они, как и я, были одержимы искусством, музыкой, литературой и кино. Иногда это создавало возможность для развития страсти, но желание никогда не прорастало в связь, если другой человек был в пределах светового года от меня.
Мой второй каминг-аут – как любителя мужчин постарше – был частичным. Многие из моих сверстников узнали об этом, когда я переехала в Нью-Йорк в 22 года, чтобы получить степень магистра изящных искусств по написанию художественной литературы, и сразу же влюбилась в 61-летнего мужчину. Я стрельнул у него сигарету возле местного гей-клуба перед закрытием, а затем мы вернулись к нему в квартиру. У него было такое же обаяние, как у моего школьного учителя, он смеялся от души и был остроумен. Он не совсем поверил мне, когда я сказала ему, что люблю его, всего через пару недель после того, как мы впервые переспали. Я познакомил его с друзьями. Я рассказал о нем паре родственников, которые, хотя и были шокированы, по крайней мере, создали видимость открытости.
Наши отношения рухнули по ряду причин вскоре после того, как мне исполнилось 24. Предполагалось, что он устал после шести десятилетий на этой планете, и его истощение всегда опережало его аппетит к чему-то новому. Он также поощрял этот рассказ о себе, и мне, вероятно, следовало поверить ему на слово. У него были укоренившиеся обязательства, как финансовые, так и эмоциональные, травмы и история, слишком туго закрученная, чтобы когда-либо ее распутать. У него были умершие родители, которых он горевал, и друзья, которые стали для него как семья, и недавний выход на пенсию, к которому он испытывал двойственные чувства и который подрывал его самооценку, и дом отдыха за городом, который был его гордостью и бременем. Я был слишком молод, чтобы иметь много прошлого или много настоящих обязательств, которые не были одноразовыми. Что у меня было, впервые в жизни, так это чувство, что у меня есть романтическое будущее.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал!
ЛГБТК-миграция. Большой путеводитель по переезду в безопасную страну
