Квир-персоны из Беларуси рассказали о вынужденном релокейте
В последние годы ЛГБТ+ люди в Беларуси сталкиваются с растущими угрозами со стороны государства и общества. Политические репрессии, социальная изоляция и открытая враждебность со стороны властей вынуждают многих квир-персон искать убежище за рубежом. Для них релокейт становится не просто поиском лучшей жизни, а актом выживания.
Этот процесс сопровождается трудностями, которые далеко выходят за рамки просто перемещения в другую страну — это эмоциональное и психологическое испытание, сопровождаемое необходимостью строить новую жизнь в условиях, когда вся привычная реальность рушится. В этой статье мы поделимся историями двух квир-героев, которые вынуждены были покинуть Беларусь в поисках безопасности и свободы, и расскажем об их опыте адаптации в новой стране, сложностями и надеждами на будущее.
Наши герои – Яна и Антон
Первый герой: Яна, 26 лет, фотограф
Яна выросла в Минске в семье, где темы гендерной идентичности и сексуальной ориентации были табу. С самого детства она ощущала, что её чувствам и переживаниям не было места в традиционном обществе. В подростковом возрасте Яна начала осознавать свою квир-идентичность, но боялась открыться как перед семьей, так и перед друзьями. Несмотря на свою скрытность, ей приходилось сталкиваться с дискриминацией и насмешками в школе и среди знакомых.
“В более зрелом возрасте, когда я уже работая фотографом, постепенно я стала более открытой. Даже рассказывала людям о своей ориентации, но в ответ часто сталкивалась с агрессией и враждебностью со стороны как коллег, так и случайных людей на улице”.
Участвуя в закрытых квир-мероприятиях, Яна все же попала в поле зрения властей не только как ЛГБТК-персона
Это сделало ее уязвимой для преследований. Оказавшись под угрозой задержания и возможного насилия, она приняла решение покинуть страну.
“Этот момент был переломным для меня, но в 2024-ом я осознала точно: в моей стране нет больше места для меня”.
Второй герой: Антон, 34 года, IT-специалист
Антон родился и вырос в одном из маленьких городов Беларуси (не разглашает). В отличие от Яны, он с раннего возраста ощущал себя более скрытным и старался избегать открытого выражения сексуальной ориентации. В его городе тема ЛГБТ+ была не только табу, но и подвергалась сильной общественной осуждённости. Тони долгое время скрывал свою идентичность, поддерживая видимость традиционных отношений. Однако всё изменилось в 2019 году, когда Тони начал открыто общаться в ЛГБТ+ сообществах и активно поддерживал права квир-людей.
“Я съездил в Минск на пару квир-тусовок, и понеслось. Кто-то слил фотки, меня тэгали в социальных сетях, на работе также началась откровенная травля”
Причины релокейта Антона были связаны не только с личной угрозой, но и с постоянным ощущением небезопасности. Коллеги осуждали его открыто и за спиной, родители стыдились из-за сплетен соседей, а друзья старались избегать лишних проблем.
“Мы жили в очень маленьком городе, и новости быстро разносились. Оставаться там было нельзя, я ощущал физическую угрозу от “традиционных”, поэтому и стал планировать свой отъезд”.
Процесс релокейта оказался для Антон не таким быстрым, как для Яны. Он столкнулся с проблемами оформления виз и долгими бюрократическими процедурами. Однако он смог найти работу в другой стране, благодаря своей профессиональной квалификации.
Принятие решения о переезде
Как вы поняли, что вам нужно покинуть Беларусь? Что стало решающим фактором?
Яна: Я поняла, что надо уезжать, когда начала получать угрозы из-за своей квир-идентичности. В сентябре еня приглашали в “кабинет” поговорить о квир-активизме, но я все отрицала, меня отпустили. Но я начала чувствовать постоянную тревожность, будто ни дома, ни на улице я не в безопасности.
Антон: Честно, я больше года думал об этом. Я знал, что больше не могу оставаться, когда столкнулся с агрессией в реальной жизни, когда на меня напали, но я остался цел. Их так и не нашли, и я чувствовал, что скоро это повторится снова.
Каковы были основные угрозы или проблемы, с которыми вы столкнулись, будучи ЛГБТ+ человеком в Беларуси?
Яна: Главной проблемой было отсутствие принятия и осуждение. Иногда у меня было чувство, что я вообще никому не могу доверять, что никто не поймет меня, что никто другой не проживает тоже самое.
Антон: Самое сложное — это жить в постоянном страхе, что твою ориентацию раскроют. Люди не готовы принимать квир-персон, и это превращается в агрессию, иногда даже от близких. И самое смешное – я не то, чтобы хотел скрывать, что я гей, но это настолько превратилось в привычку, что я даже сам себе отказывался признаться, что загнал себя в тупик.
Какие чувства вы испытывали, когда принимали решение о релокейте? Была ли у вас поддержка в этом процессе?
Яна: Первое – это страх и боль от мысли, что мне нужно оставить дом и близких. Я очень привязана к своему городу, к своей комнате, к своему коту, который остался дома. Но я также понимала, что это вопрос выживания. И да, у меня была моральная и финансовая поддержка от ЛГБТ+ организаций, без них я бы не справилась.
Антон: Чувство пустоты и неопределённости. Казалось, что я бросаю всё, но другого выхода не было. И я все чаще стал думать – а что именно я бросаю? Город, где меня все ненавидят? Людей, которые меня не понимают? Я справлялся сам, поддержки было мало, только пара друзей помогли морально. Да, сейчас мы не рядом, но все еще на связи.
Адаптация: сложности и надежды
Какова была первая реакция на новый город/страну?
Яна: Было странное сочетание облегчения и растерянности. Всё казалось чужим, но я почувствовала, что здесь мне не нужно прятаться. Но, если честно, мне быстро понравилось в Литве – столько всего нового, столько тусовок, в которых можно поучаствовать!
Антон: Первое впечатление — тишина. Никто не смотрит с осуждением, никто не пытается выяснять, кто ты. Странно, и иногда даже подозрительно. неделю я вообще боялся выйти из квартиры.
Каково было ощущение безопасности и принятия в новом месте?
Яна: Для меня безопасность ощущалась сразу. Люди вокруг были дружелюбными, много кто понимает русский, и я впервые почувствовала себя спокойно на улице. Потом я сходила на квир-ивент и поняла, что точно нахожусь на своем месте.
Антон: Когда первая неделя паники прошла, я понял, как безопасно себя чувствую. Принятие ощущалось в мелочах: в том, как люди реагируют, в отсутствии агрессии, даже когда ты идешь в магазин с ЛГБТ шоппером. Никто не таращится на тебе! Это было непривычно и приятно.
Есть ли чувство ностальгии и сложности в процессе адаптации?
Яна: Конечно есть, особенно по близким и знакомым местам. Мне кажется, она вообще никогда меня не отпустит. Мне даже снилось, будто мне снова пять лет и мама гладит меня по голове в деревне. Проснулась в слезах, позвонила маме, поплакала еще раз, а потом взяла себя в руки.
Антон: Иногда скучаю по дому, но осознаю, что возвращение не вариант. А по поводу адаптации – пока все ровно, никаких проблем, надеюсь, так и будет.
Как происходил процесс релокейта? Были ли у вас какие-то трудности с визами и документами?
Яна: Организация помогла с визой и деньгами на жилье на первое время, так что сложностей почти не было. Но было страшно ходить в миграцию одной, разбираться, что и как, искать квартиру… Тут, оказывается, залог за месяц надо платить, и комиссию брокеру… Сама я бы не смогла, у меня не было таких накоплений.
Антон: Всё пришлось делать самому, и это было сложно. У меня был друг, который проходил тоже самое пару лет назад, и он немного помог с документами, но я все равно чувствовал себя как выкинутая из воды рыба.
Чувствовали ли вы себя более безопасно в новой стране? В чем это проявлялось?
Яна: Да, я банально перестала бояться за свою жизнь, и теперь могу быть собой. Я могу сделать любой макияж, носить любую одежду и спокойно заполнить свой профиль в Тиндере, указав, что мне нравятся девушки.
Антон: Для меня безопасность ощущается в том, что ты не ждёшь угроз или нападений. Я видел несколько открытых гей-пар в публичных местах, и мне было так приятно осознавать, что хоть кто-то родился в стране, которой на них не наплевать.
Как ваше восприятие собственного ЛГБТК+ статуса изменилось после переезда?
Яна: Я почувствовала себя полноценной. Здесь моя идентичность — это часть меня, а не повод для страха. Наверное, я стала носить еще больше квирушных знаков отличия, ходить на мероприятия, открыто заявлять о себе. Это все еще непривычно, но супер приятно!
Антон: После переезда я стал воспринимать себя свободнее, даже не как ЛГБТК+ персона, а просто как человек. Понял, что быть собой — это нормально, и никто не должен это осуждать.
Новые вызовы в новой жизни
Были ли психологические, социальные или профессиональные проблемы, с которыми вы столкнулись в новой стране?
Яна: Да, мне до сих пор трудно справляться с чувством одиночества. Хоть вокруг много понимающих и классных людей – мне все равно трудно, потому что они не знают ту часть меня, которая существовала в Беларуси. Я все еще не знаю, смогу ли полностью открыться кому-то. Профессионально тоже нелегко — конкуренция высокая, а язык все же становится барьером, особенно если мы говорим про свадебные фотосессии.
Антон: Социально я чувствовал себя изолированным в первое время, потому что рядом – никого. Но потом я понял, что сам себя изолировал и никуда не выходил. Я также скачал Тиндер и сходил на пару свиданий, и мне полегчало, с одним из парней даже вместе были в гей-клубе. В профессиональном плане проблем нет, я работаю удаленно, язык учить не нужно, тут все хорошо.
Как складывался поиск работы? Жилья? Как быстро находились новые знакомства?
Яна: С оплатой жилья помогла организация, а искать пришлось самой, но мне посоветовали сайт и самые лучшие районы, так что за две недели я уже обзавелась своим гнездышком. С работой пока не так все хорошо, но я запустила таргет в инсте, и пару заказов уже отфоткала!
Антон: Как я и говорил, работа у меня была, жилье искал сам, первое время жил у знакомого, он прекрасно понимает мою ситуацию, потому что сам был в такой же. По новым знакомствам не все так просто, но я думаю, что дело во мне, я сам не готов пока полностью открываться людям.
Есть ли переживания по поводу того, что многие ЛГБТ+ люди, как и вы, также вынуждены покидать родину?
Яна: Конечно, мне больно видеть, что многим приходится проходить через те же страхи и риски, как и мне. Хочется, чтобы мы могли жить свободно дома, а не только за границей. Но я понимаю, что каждый выбирает сам, либо быть дома, либо быть собой. Ужасно, что нас вообще ставят перед таким выбором.
Антон: Лично у меня это вызывает лютую злость. Многим уехать ещё сложнее, чем мне, у меня хотя бы были деньги и виза. Я просто очень надеюсь, что в ближайшие годы эта чертовщина кончится и людям больше не придется проходить через все это.
Поддержка и сообщество
Роль ЛГБТ+ сообществ в новых странах: как они помогали вам адаптироваться?
Яна: ЛГБТ+ сообщества стали для меня первым местом, где я нашла поддержку, когда переехала. Там я чувствовала, что я не одна, плюс мне предоставили юридическую консультацию, деньги, тикеты на продукты. Не знаю, что бы я делала без них.
Антон: Я не сразу стал ходить на мероприятия и квир тусовки. Но через пару недель я вылез из квартиры, и квир-сообщество помогло мне чувствовать себя принятым. Также через них я узнал о местных ресурсах и мероприятиях, где можно было познакомиться с людьми. Там я и встретил Яну, и было так приятно пообщаться с кем-то, кто прямо сейчас проживает тоже самое.
Важна ли вам поддержка от других квир-людей?
Яна: Очень важна. Общение с людьми, которые понимают твой опыт, твою травму, твои нужды, помогает справляться с тревогой и строить новую жизнь на новом месте, где ты все еще боишься находиться.
Антон: Наверное, без поддержки квир-людей я чувствовал бы себя намного более одиноким. Но я единоличник, и знаю, что справился бы, даже если бы был совсем один.
Какие виды поддержки вам были наиболее полезны в период адаптации?
Яна: Финансовая помощь, психолог и информация о правах. А еще важно было просто общение с людьми, которые прошли через похожие ситуации, которые могут сказать с высоты своего опыта, что все будет хорошо.
Антон: Психологическая поддержка – это именно то, что было нужно. Одна организация предоставила мне 10 сессий с психологом бесплатно, и это помогло разложить по полочкам все, что было у меня в голове. Я много плакал и отрицал ситуацию, но психолог напоминал, что дома я был бы еще более несчастным.
Чувства по поводу Беларуси и релокейта
Что вы чувствуете по поводу ситуации с ЛГБТ+ правами в Беларуси сейчас? Есть ли надежда на перемены?
Яна: Чувствую боль и бессилие. Пока перемены кажутся далекими, но я надеюсь, что наши голоса будут услышаны, и что ситуация изменится. Но честно, с каждым днем надежды очень мало, и у меня сердце болит на Беларусь и людей, которые там остаются.
Антон: Это грусть и злость из-за того, что ЛГБТ+ людям приходится скрываться и бояться, что они это делают годами и сталкиваются с физическим и эмоциональным насилием, когда их ловят с поличным. Надежда есть, но пока очень слабая.
Как вы видите будущее ЛГБТ+ сообщества в Беларуси и других странах СНГ?
Яна: Я верю, что со временем ЛГБТ+ сообщество станет сильнее, окажется более видимым. Я очень надеюсь, что люди займутся самообразованием, станут более открытыми, и общество начнёт меняться.
Антон: Думаю, что путь будет долгим, но прогресс неизбежен. Молодое поколение становится всё более толерантным, и это даёт надежду, что однажды мы приедем в новую, адекватную Беларусь и пройдем с парадом по центру Минска. Нас будет много, мы покажем, что мы – обычные люди, что нас не стоит бояться.
Есть ли что-то, что вы хотели бы изменить в своей стране, чтобы улучшить положение ЛГБТ+ людей?
Яна: Я бы хотела, чтобы больше людей узнали правду о ЛГБТ+ и перестали нас демонизировать, делать из нас растлителей детей, извращенцев и сумасшедших. Как писала ЛГБТК+ инициатива “Новые регионы”, лучшее лекарство от гомофобии – образование.
Антон: Для меня важнее всего — защита на законодательном уровне. Без прав и гарантий ЛГБТ+ люди будут оставаться уязвимыми, они также будут бояться насилия, потому что даже закон в данном случае не на их стороне.
Какие советы вы бы дали другим ЛГБТ+ людям, которые могут оказаться в похожей ситуации?
Яна: Будьте собой насколько это возможно, но в первую очередь помните о своей безопасности. А еще не бойтесь просить помощь. Сейчас есть много организаций и людей, которые готовы поддержать вас в сложный момент, предоставить психологическую помощь, деньги, адвоката – все, что вам будет нужно.
Антон: Ищите сообщество, которое будет рядом, куда можно прийти. Образовывайте своих близких, чтобы они не думаои о вас плохо, объясняйте им, что вы – все тот же человек, которого они знают, что ориентация ничего не меняет.
Как бы вы описали ваш путь релокейта одним словом? Почему?
Яна: «Трансформация.» Это был полный пересмотр жизни, ценностей и того, кто я есть.
Антон: «Борьба.» Каждый шаг был преодолением препятствий, но я знаю, что стал сильнее. Также я знаю, что это еще не все, моя борьба продолжается и будет идти еще долго, пока Беларусь не станет свободной.
Если бы вы могли вернуться в Беларусь при условиях полной безопасности, вернулись бы вы? Почему?
Яна: Да, вернулась бы завтра же. Я скучаю по родным и дому, скучаю по местам и воспоминаниям, скучаю по куриному пирогу в любимой кофейне… И если там можно будет жить безопасно, я хотела бы быть частью этих перемен.
Антон: Вернулся бы, но только при условии, что ЛГБТК+ люди будут защищаться на государственном уровне. Это мой дом, но моя безопасность и безопасность других людей должна стоять выше всего.
Заключение
Истории Яны и Тони это рассказ о том, что релокейт — это сложный, но важный шаг для сохранения себя и своей идентичности. Их опыт может стать поддержкой для тех, кто только планирует переезд или уже переживает его: важно не бояться искать помощь, быть открытыми к новым возможностям и сохранять веру в лучшее. Релокейт — это не конец, а новая глава, где есть место для роста, свободы и новых связей. Важно помнить, что перемены начинаются с каждого из нас, и даже маленькие шаги приближают нас к миру, где все могут быть собой.
Марта К
Изображения сгенерированы нейросетью. Промты — Gpress.info
Подписывайтесь на наш Telegram-канал!
ЛГБТК-миграция. Большой путеводитель по переезду в безопасную страну
