Транс-беларуска о переходе и эмиграции в Нидерланды
Сегодня TG House беседует со Стефанией, успешной моделью, которая обосновалась в Нидерландах. По просьбе TG House она сравнила отношение общества к транс-персонам в Беларуси и Нидерландах, рассказала о своем опыте переезда и объяснила, почему считает, что операции по гендерному переходу лучше проводить именно в этой европейской стране.
— Стефания, как ты поняла, что чувствуешь себя иначе? Было ли это ощущение с детства или пришло позже?
— Как такового чёткого осознания с самого детства у меня не было. У меня просто было много вопросов: почему мне нельзя носить женскую одежду, играть с куклами и так далее. Но ощущение, что «со мной что-то не так», появилось уже в подростковом возрасте — лет в 13–14. Я выросла в христианской семье и помню, как молилась: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это прошло». Я чувствовала вину, пыталась вымолить у Бога, чтобы «стать нормальной» — так, как того требовали церковь и семья. А потом… я устала бороться с собой — и просто приняла себя.
— Ты начинала переход в Беларуси? Как ты оказалась в Нидерландах?
— Да, я начала переход в Беларуси — в 15 лет. Само собой, всё было нелегально. В Беларуси официально ты можешь начать переход только с 18 лет, поэтому я доставала гормоны окольными путями — через форумы и знакомых. Всё было на свой страх и риск.
А в Нидерланды я попала уже позже. В Европу мы уехали вместе с мужем после начала войны России с Украиной. Сначала жили в Польше, а уже после развода я переехала в Нидерланды — и именно здесь впервые почувствовала, что могу просто жить и быть собой.
Фото из личного архива Стефании
— Как тебя встретили Нидерланды?
— В Нидерландах, когда я рассказывала новым знакомым о своем переходе, все относились к этому положительно и с уважением к моему выбору. Не было никаких косых взглядов или некорректных вопросов. Первое время это меня очень удивляло. Я привыкла, что в Беларуси люди начинали живо интересоваться мной, задавать неудобные вопросы, например: «Что у тебя внизу: член или вагина?». Зачастую их реакция была чрезмерно эмоциональна.
К этому я настолько привыкла, что отсутствие такого интереса в Нидерландах казалось удивительным. Здесь на мое признание в трансгендерности люди просто говорили: «Вау, ты молодец, классно, что решилась на переход, у тебя, наверное, была тяжелая жизнь в Беларуси?». У них при этом совершенно не менялось отношение ко мне.
— Как быстро ты нашла работу в Нидерландах и как работодатели относились к тому, что ты — транс-персона?
— В тот период в Нидерландах было много вакансий, и я нашла работу в сфере продаж в течение месяца.
Работодатели — и менеджеры и директора — все относились к моей трансгендерности совершенно спокойно. Лишь однажды, спустя год моего пребывания в Нидерландах, один коллега спросил меня через гугл-переводчик с арабского: «Ты — транс?». В тот момент я почувствовала злость и ярость. Я уже привыкла к тому, что люди не лезут с такими вопросами.
Мне показалось, что этот человек спрашивает не из любопытства, а его интерес был каким-то… грязным. Все время, пока мы работали вместе, с его стороны не было открытых домогательств, но мне было крайне неуютно находиться рядом с ним. Я пожаловалась начальству, и его уволили через несколько дней. У руководства и так было много замечаний по качеству его работы, а мои слова стали последней калей. Мне было приятно, что его поведение не осталось безнаказанным.
Фото из личного архива Стефании
— Почему ты решила делать вагинопластику в Нидерландах, а не в Беларуси?
— В Беларуси я сделала орхиэктомию, но на вагинопластику решиться не могла — меня сильно смущало качество послеоперационного ухода. Ранее я навещала в больнице подругу, тоже трансгендерную девушку, и видела плохие условия послеоперационного периода, некомфортные палаты. Еще одна знакомая девушка после наркоза мучилась от тошноты, и ей просто постелили тряпку у кровати — вот и вся помощь, уход и поддержка. Такие моменты меня очень пугают.
О качестве самих операций ничего плохого сказать не могу, в основном все знакомые были довольны, резко негативных отзывов я не слышала. У одной девушки возникли осложнения, но в целом качеством операции она осталась довольна. То есть меня беспокоили именно условия восстановления в больнице.
— Насколько дорогостоящая такая операция в Нидерландах?
— В Нидерландах наличие медицинской страховки обязательно, без нее медицинские услуги обойдутся очень дорого. Госпитализация и операция могут стоить десятки тысяч евро. Страховых компаний много, тарифы примерно одинаковые, разница незначительна. После трудоустройства работодатель мне оформил страховку, которая покрывает, в том числе, операции по коррекции пола.
Примерно через год после переезда я обратилась к участковому врачу, и он дал мне направление в клинику, где проводят вагинопластику. Их в Нидерландах всего две. В клинике, что ответила первой, я встала в очередь и через четыре месяца получила приглашение на консультацию. Мне объяснили все нюансы, я прошла осмотр у эндокринолога и психолога. Примерно через десять-двенадцать месяцев мне обещали назначить операцию. Первый месяц ожидания уже прошел.
Мне повезло решить вопрос быстро, хотя я читала, что некоторые трансперсоны в Нидерландах ждут своей очереди на операцию два-три года. Мне удалось сделать это быстрее, потому что в Беларуси я прошла большой подготовительный этап: у меня на руках было разрешение комиссии, которое я официально перевела на нидерландский язык, сделав апостиль.
В Нидерландах процесс трансперехода в чем-то схож с нашим, хотя есть и отличия. В целом также необходимо наблюдение психолога, нужно ждать год на гормонах, прежде чем получишь официальное разрешение на операции. Мне столько ждать не пришлось, так как я уже десять лет получаю гормональную терапию и смогла это подтвердить. У меня были рецепты на гормоны и официальное заключение от польского эндокринолога.
И главное, сделанная ранее орхиэктомия стала важным аргументом для нидерландских врачей, подтверждающим серьезность моих намерений. Они также считают, что мой реабилитационный период пройдет легче именно потому, что орхиэктомия была выполнена раньше, а не одновременно с вагинопластикой.
Фото из личного архива Стефании
— Сколько лет вы уже живете в эмиграции и в каких странах пытались обосноваться за это время?
— Я живу в Европе уже три года. Сначала я переехала в Берлин. Я хотела жить в Германии, но на тот момент была замужем, и моему бывшему супругу эта страна не нравилась. Мы решили жить вместе в Польше и прожили там почти год. После Германии Польша уже не казалась мне социально комфортной страной. Но Варшава очень напоминала мне Минск, даже запахом метро, и это мне очень нравилось. После развода я переехала в Нидерланды и живу здесь уже год.
— Какая страна, на ваш взгляд, более комфортна для проживания в социальном плане?
— Однозначно Нидерланды. Это очень социальная страна, где я чувствую себя в безопасности. Я знаю, что если со мной что-то случится из-за того, что я транс-женщина, здесь есть закон, защищающий трансгендерных людей, и нарушители понесут наказание по закону. Мне здесь комфортно и безопасно.
В Нидерландах людям все равно, какая у меня гендерная идентичность или сексуальная ориентация — здесь это совершенно не имеет значения. Но не все так безоблачно. Люди здесь более сдержанные эмоционально, они приветливы, улыбаются, но при этом немного напоминают роботов. Поэтому я стараюсь разнообразить свое окружение и общаться с людьми и из других стран: испанцами, итальянцами, украинцами. Белорусов, кстати, здесь встречаю крайне редко.
— А сейчас, когда ты живёшь в Нидерландах, как ты смотришь на то, что происходит в Беларуси по отношению к квир-сообществу?
— Мне больно на это смотреть. Как будто у власти вообще нет других проблем, кроме как бороться с квир-сообществом. Особенно страшно за транс-людей — я знаю, что на комиссиях всё чаще стали отказывать. Это ужасно. Нас как будто просто вычеркивают из реальности. И с этим очень тяжело смириться, даже находясь далеко.
— Ты довольно активная в соцсетях, ведёшь блог, делишься личным. А как реагируют на твои посты люди из Беларуси? Что они тебе пишут?
— Это мой любимый вопрос, честно. Реакция очень разная. Есть квиры, молодые люди, которые меня поддерживают. Иногда пишут и люди 40+, которые относятся с пониманием и сочувствием.
Но, к сожалению, примерно 60–65% — это хейт. Причём очень жёсткий. Люди пишут страшные вещи: желают мне умереть на операционном столе, не проснуться после наркоза, очнуться в палате с петлёй и мылом… Это ужасно.
Я вижу, что большинство просто ничего не знает о транс-людях. Вообще ничего. Поэтому я и веду блог — чтобы объяснять: трансгендерность — это не «пропаганда», не выбор, не влияние. Это просто часть тебя с самого начала.
Если хотя бы несколько человек это поймут — значит, всё было не зря. Это уже шаг. Шаг к тому, чтобы бороться с трансфобией и гомофобией.
Фото из личного архива Стефании
— Ты хотела бы когда-нибудь вернуться в Беларусь?
— Да, я бы очень хотела. Хотя бы просто увидеть Минск. Это один из моих самых любимых городов. Но вернуться насовсем — не знаю. Все мои друзья и знакомые уже разбросаны по миру: Польша, Литва, Германия, Нидерланды, Америка. У всех своя новая жизнь.
Но я очень надеюсь, что когда-нибудь у меня будет шанс приехать в Беларусь снова. И не один раз.
— Что бы ты хотела сказать транс-людям, которые сейчас остаются в Беларуси?
— Я знаю, как это — жить с постоянной тревогой, когда каждый день как выживание. Знаю, как больно прятать себя и притворяться, что всё нормально, когда внутри всё наоборот.
Тем, кто остаётся в Беларуси, я хочу сказать, что вы не одни. Я вижу вас. Помните: вы заслуживаете жить, а не выживать.
Если можете уехать — подумайте об этом. А если остаетесь — держитесь. Не потому что «нужно быть сильными», а потому что вы заслуживаете жить так, как вам хочется.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал!
ЛГБТК-миграция. Большой путеводитель по переезду в безопасную страну
